Треть - если считать по деньгам. По объёму - две трети. И мы с Марьяшей должны быть в их числе. Пока я медленно переваривал это, девочка подошла к телу своего деда и заглянула под ряднину. И отскочила, прижав руки ко рту. Медленно отступила на пару шагов. "Сейчас заорёт и бросится бежать." Она метнулась мимо меня к выходу, набирая воздух для крика. Но не успела - я автоматически крутанулся на месте, выбрасывая горизонтально по кругу косу на уровне пояса, чтобы остановить её. Коса носкам вошла в доску стенки сарая. Уровень моего пояса для девочки оказался уровнем её горла. С разбегу она врезалась в наточенное лезвие, дёрнулась в сторону и отскочила, зажимая разрезанную шею ладонями. Пару секунд смотрела на меня, потом из под ее пальцев потекли струйки крови, она отняла ладони и посмотрела на них, попыталась вздохнуть, чтобы закричать. Кровь хлынула маленьким фонтанчиком, её повело назад и она осела вдоль стенки на землю. Секунд пять мы смотрели друг другу в глаза. Затем они у неё закрылись. Кровь полилась свободно, без ритмических выплесков. Все.
Нет, не всё. На хуторе здоровый молодой мужик, который зашибёт меня одной левой. За убийство своего отца и дочки. Оторвёт голову и в кусты забросит. Как у мальчишки на том берегу. И не будет у меня ни креста, ни костра, ни трети миллиона спасённых детей. А еще есть здесь две бабы, которые или сами со мной справятся, или поднимут крик. И тогда такой же точно конец. Или убей их, или сдохни. Вместе со своим долгом перед этими ублюдками. Которые торгуют друг другом, которые продают в рабство и насилуют беженцев. Которые твои предки. У которых дохнет треть миллиона их детей. Которых ты собрался спасти. Одну из которых ты только что убил. Зарезал. Косой. Как настоящая смерть.
Носок косы глубоко ушёл в доску стенки. Подёргал - не вылазит. Посмотрел на свои вещи - там две сабли. Но с саблей гулять по хутору... Как-то... стилистически неправильно. Там у косяка вторая коса была. Сквозь полуприкрытые створки ворот видна баня. Из неё вышли двое - хозяйка с сыном. Вынесли какое-то корыто, вылили воду в лопухи. Сын чего-то сказал и пошёл назад внутрь, хозяйка рассмеялась и куда-то за угол ушла. Ага, вон снова появилась и в сараюшку какую-то зашла. Там у них летняя кухня. Наверное, обед готовить. Не знает еще, что муж с внучкой обедать не будут.
Я подхватил вторую косу и спокойно так потопал к летней кухне. Перед дверью остановился, и тут она вышла, в руках какой-то таз деревянный. Свиньям, что ли, запаривала. Я косу в правой руке держал. Вертикально, комлём вниз, остриём вперёд. Так и ударил. Как маятником качнул. Под таз этот у груди. Она таз не выпустила, попятилась, за порожек запнулась и внутрь упала. И косу за собой потянула. В себе. Лезвие от живота под ребра ушло. Я на древко опёрся, перепрыгнул через неё, за голову. И косу за собой потащил. Тут она её насквозь и пробила. Носок косы у ключицы вылез. Крестьянка только разок и выгнулась. И осела. Потом, правда, косу назад вынимать тяжеловато было: по костям скрежещет, не провернуть.
