Кабы знал я в ту ночь, на болоте сидючи, сколь много трудов и мучений разных для сего потребно будет, сколь пота, слез и крови прольётся. А и знал бы... Узревший свет - в темноте жить не может. Внявший истине -- может от неё отречься. Но не волен от неё отступится.
Ночь, болото, луна выглянула. На болоте что-то... дышит? Рядом Марьяшка постанывает во сне. Улеглась животом на мешок с грязным и мокрым, обняла его как родного. Спит, стоя на четвереньках - спина и ниже - солнышком сожжено. Хорошо хоть голое тряпками мокрыми прикрыла, а то ведь комары и в темноте...
Было дело при Горбачеве - собрали съезд советов. Общесоветский, общесоюзный. Сразу два - первый и последний. Народу много, толку мало, все ротики свои открывают - высказаться хотят. Кто-то додумался предложить ввести ротацию членов этого съезда. Я тогда, в порядке стёба, написал "Монолог сильно отротированного члена". Потом этот текст несколько лет всплывал в кулуарах. И среди "ельциноидов" и среди "кравчукчей". Как давно это было... Все-таки в том, моем мире я неплохо пожил. До поворота на Кащенку. И здесь еще целая жизнь впереди. Если только прямо в этом маленьком еще тельце не придавят. Так что - надо работать.
Итак, задача поставлена, даже две.
Первая: снижение сексуального давления в обществе и остроты проистекающих от избыточности этого давления проблем.
Решение: внедрение в массовую сексуальную практику техники под условным названием "русский поцелуй".
Вторая: сохранение трети миллиона детских жизней.
Решение: форсированное изменение общепринятого здесь способа обогрева жилых помещений и приготовления пищи путём вытеснения очагов русскими печками с трубами.
Следующий шаг: детализируем пути и способы реализации. Мда... Не получается - информации мало. Просматриваются только самые общие, предварительные, граничные условия.
Условие первое - остаться в живых. Спасибо, тебе Айзек, за третий закон робототехники. Опа. Вспомнил. Я же "холоп верный".
"Работа -- лучшее лекарство". Пока мозги работают над задачей -- все в порядке. А вот вспомнил... Про своего хозяина и господина... В животе тянет, в пояснице кольнуло. Там где Саввушкин дрючок прошёлся. Руки Хотенеевы... Жаркие, сильные, властные, страстные... Хозяйские. На моих голых ягодицах. Под моей одеждой...
Как-то я... отключился. Но тут Марьяша застонала. Не просыпаясь. Чесаться начала. Пришлось вставать -- комара отгонять. От движения как-то просветлело.
