— Ты уверен? — вздохнул Цацики.
— Уверен.
Цацики снова вздохнул.
Он знал, что Йоран прав. Кроме того, это Цацики был виноват в том, что Шиповник исчез. Да еще как виноват. Ведь Мамаша всегда считалась с его мнением. Если кто-то не нравился Цацики, то этот человек довольно быстро исчезал из их жизни. Но с Шиповником все обстояло иначе. Мамаша сказала как-то, что Цацики должен терпеть его ради нее.
А он не мог терпеть и всегда обижал его…
— Хорошо, — сказал наконец Цацики. — Тогда мы вернем Шиповника.
В субботу рано утром Цацики сбегал в цветочный магазин на углу и купил большущую розу. Йоран замесил сдобное тесто, которое очень быстро поднялось. Потом они переоделись. Цацики нарядился веселым клоуном, а Йоран — смазливой балериной. Он стащил мамашину балетную пачку, а на голову нацепил бант. Цацики еле сдерживался от смеха. Более нелепой и небритой балерины он в жизни не видел. Потом они сварили кофе, аппетитно расставили все на подносе и с песней вошли к Мамаше.
— Многая лета, многая лета… — старательно выводили они, хотя ни о каком дне рождения и речи не шло.
Увидев их, Мамаша рассмеялась.
— Какая роза и сколько теста — неужели все это мне?
Она отщипнула кусочек теста и запихнула в рот. И вдруг разрыдалась. Мамаша плакала так, что слезы падали прямо в тесто. Она рыдала настолько заразительно, что следом за ней заплакал и Цацики, и даже Йоран немного прослезился.
— По-по-почему ты плачешь? — всхлипывал Цацики. — Ты что, не рада?
— Ра-а-ада, — ревела Мамаша.
Тут Цацики почувствовал, что страшно устал от ее выходок.
— Ты что, не знаешь — от радости не плачут? От радости смеются.
— А я плачу, — рассмеялась Мамаша сквозь слезы. — Я всегда плачу. Но я исправлюсь. Простите меня, я ужасная эгоистка.
— Мы прощаем тебе все, — невнятно промямлил Йоран.
— Нет, не все, — возразил Цацики. — Помнишь, как ты без спросу отдала моего плюшевого медвежонка? Этого я тебе не прощу.
— Но это же было три года назад!
— Все равно…
— Дурачок, — ласково сказала Мамаша. — Знаете, о чем я думала перед тем, как вы пришли? Я думала, что мне надо устроиться почтальоном. По-моему, мне бы очень пошла синяя форма…
— Ты шутишь, — сказал Цацики. Он знал, что Мамаша никак не сможет работать почтальоном, ведь почтальон должен очень рано вставать.
— Не шучу, — ответила Мамаша и, набравшись мужества, добавила: — А еще я научусь готовить тефтельки, — она улыбнулась и съела еще один кусочек теста. — И вы угощайтесь.
Цацики предпочитал булочки в готовом виде, а не сырое тесто, поэтому, отщипнув кусочек, он не съел его, а запустил им в Йорана, который сидел на краю кровати и глупо пялился на Мамашу. Тесто попало Йорану в лоб.
