Зато голубых шестерок почему-то оказалось целых две — у Тоббе и у Фреддана, и Марии Грюнваль, у которой была розовая шестерка, предстояло, по всей видимости, танцевать с ними обоими.
— Не может этого быть! Дайте посмотреть! — напряглась фру Грюнваль. Не выпуская Пера Хаммара из своих объятий, она взяла у мальчишек бумажки с номерами. — Но ведь это девятка, — сказала она Тоббе, — разве ты не видишь?
Однако Тоббе не сдавался.
— Ну хватит, хватит, — уговаривала фру Грюнваль Микаэлу, выманивая ее из-за шторы. — Выходи! Вот твой партнер.
— Я не хочу танцевать с Тоббе, — икая, всхлипывала Микаэла. — Я хочу домо-ой!
— Не обращайте на нее внимания, — сказала Ким. — Она всегда, чуть что, ревет.
— Все, танцуем! Прибавьте звук!
Довольный, что все обошлось, Тоббе уселся у миски с попкорном. Попкорн лучше танцев, считал он.
Цацики не любил Майкла Джексона, зато фру Грюнваль, похоже, его обожала. Схватив Пера в охапку, как безжизненную куклу, она закружилась с ним по комнате на глазах у изумленных гостей.
— You know I’m bad, I’m bad, — подпевала фру Грюнваль, отплясывая так лихо, что ее огромная грудь подпрыгивала прямо перед носом ее кавалера. Пер Хаммар побледнел и, казалось, вот-вот рухнет.
Цацики больше не мог сдерживаться. Повалившись на пол, он хохотал в полный голос. Хохотали все. Даже Микаэла нервно хихикала из-за шторы.
— Уф, — устало выдохнул Пер Хаммар и вытер пот со лба, когда музыка кончилась.
— Потанцуем еще? — спросила фру Грюнваль. — Мне очень понравилось!
Однако танцевать никто уже не хотел. Особенно Пер Хаммар. На всякий случай он скрылся в туалете.
— Что ж, тогда поиграем в «Море волнуется», — решила фру Грюнваль.
Микаэла заплакала. Она не хотела играть. Пер Хаммар тоже не хотел и наотрез отказался выходить из туалета. Потом заплакали Тоббе и Фреддан, потому что выбыли из игры первыми. Фреддан заявил, что это нечестно, и собрался звонить домой. И тут с Цацики упала кепка. Ярко-зеленый ирокез озарил всю комнату. «Море» успокоилось. Все восхищенно разглядывали волосы Цацики.
Цацики был очень доволен и разрешил всем потрогать свой гребень.
— Дети, дети! — взывала мама Марии. — Давайте же играть!
— Нет! — закричали дети. — Мы уже наигрались!
Тогда родители ушли на кухню готовить гамбургеры. И правильно сделали, потому что все уже успели проголодаться.
Девочки отправились к Марии в комнату рассматривать подарки. Особенно им понравилась Барби, довольно отметил про себя Цацики.
Он стоял под дверью и подглядывал за ними. Но вдруг из комнаты вышла Мария.
