Бесстрашный Пекка | страница 42
— И какое же это было волшебство? — спросил Пекка простодушно. — Я бы очень хотел послушать. Совсем ведь не обязательно им пользоваться…
— Ох, Пекка, Пекка… — с упрёком сказал Лесовик, — ты хочешь быть хитрей лисы… Я вовсе не тебя имел в виду! — заметил он Лисоньке в ответ на её благодарную улыбку. — Ну… ладно уж, могу рассказать… раз такое положение. Я знал тогда способ, как превратить кого-нибудь очень плохого и злого в доброго и хорошего. Но из-за этого знания мне довелось пережить так много бед… Нет! И вспоминать не желаю!
— Что же плохого может быть в превращении злого в доброго? — поразился Пекка.
Лесовик замотал головой. Он всем своим видом выказывал нежелание продолжать разговор, но Пекка был не из тех, кто останавливается на полпути.
— А ты не мог бы показать, как ты это делал? — невинно спросил он. — Только здесь. Мы никому не расскажем…
— Ну вот, так я и знал… — проворчал Лесовик. — Я же понимал… И почему я такой неисправимый болтун? Я всё придумал… соврал… не знаю я никакого волшебства!
Но Пекка видел по его глазам, что именно сейчас он говорит неправду. И принялся уговаривать, пока Лесовик не согласился.
— Ну ладно! Это не слишком-то трудно, — приговаривал он, незаметно увлекаясь всё больше: ведь профессиональная гордость сохраняется навсегда, хотя бы ты лепил снеговиков. — Я пользуюсь фонариком… Старое волшебство делалось масляным светильником: идея та же, только светильник приходилось зажигать с помощью кремневого огнива, а это было трудно на ветру, и фитиль мог отсыреть…
Тут мысли Лесовика забрели куда-то далеко. К счастью, он скоро вспомнил, о чём идёт разговор:
— Это тоже хорошая вещь… аккумулятор заряжается, солнечная батарейка есть… Вот посмотри. — И Лесовик щёлкнул выключателем. — Я зажигал фонарь и направлял луч света прямо в лицо тому, кого нужно было ^ превратить в хорошего. И потом произносил вот что… погоди-ка, как же там было?., ага, вот какие слова:
Он победоносно улыбался. — Надо же, вспомнил! И потом я ещё вот так щёлкал пальцами и…
Тут Лесовик не на шутку струхнул, потому что Лисонька, на которую угодил луч фонарика, бросилась к нему и повисла у него на шее, как гиря.
— Ой, Лесовичок, миленький! — запричитала она. — Прости меня, пожалуйста. Я больше никогда не буду тебя дразнить… У тебя такое умное и доброе лицо! Я хочу всегда быть только хорошей…
— Во имя Духа Подземного всех Лесовиков! — вскричал Лесовик в отчаянии. — Это можно было предвидеть! Опять! Опять то же самое получилось! Какой я дурак, что согласился! Помогите!
