Макс продолжал свой негромкий монолог. Его давно никто не слушал. Проводник отдыхал, прислонившись головой к дереву. Краб молчал, уставившись в одну точку.
-Заткнись, - внезапно прошипел Грек и Макс оборвал себя на полуслове.
Ника прислушалась. Неясный звук, задушенный туманом, долетел до нее. Звук ничем не напоминал те ахи и вздохи, которые она слышала утром. Спустя минут пятнадцать трудно поддающийся определению шум оформился в нечто вполне узнаваемое. Четкие размеренные шаги приближались. Уверенные, как будто идущий имел перед собой цель и двигался к ней, не сбиваясь с темпа.
-Догнал-таки, и с пути не сбился, - с досадой проворчал Грек и взял в руки оружие.
-Думаешь, это тот убогий? - прошептал Макс. Проводник не снизошел до ответа.
-Береженого и Зона сбережет, - тихо сказал Грек. - Макс, в кусты, живо. Очкарик, возьми левее. Ты, Краб...
Он не успел закончить.
-...и не вздумай начать стрельбу. Слышишь? Свои, - пробившись сквозь плотный туман слова долетели до острова.
Грек, не скрывая облегчения, улыбнулся.
-Что я могу еще сказать? - негромко отозвался проводник. - Ты как всегда вовремя, Док.
Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем из тумана выступил высокий человек. Длинный плащ скрывал фигуру, а капюшон лицо. Ника ухитрилась разглядеть лишь глаза, когда Док подавал проводнику руку для приветствия.
Словно для того, чтобы девушка не мучилась, Док сбросил капюшон. Узкое худощавое лицо, с длинными волосами, зачесанными назад. Прямой нос, упрямо сжатые губы, окруженные усами и бородой, выступающей клином. Не стар и не молод. Около сорока, может чуть больше. Взгляд уверенного в себе человека. Только набрякшие красноватые веки выдают смертельно усталого человека.
Ника никогда не видела его воочию, но узнала сразу. Трудно было спутать этот низко поставленный голос. Да и прозвище - Док, единственное в своем роде. Пожалуй, и сам доктор, тоже личность известная и легендарная в Зоне. Именно он, как говорил Красавчик, после Того Случая накладывал ей швы на свежую рану. При мысли о том что Док "знает" ее не с той стороны, с какой бы хотелось, краска бросилась Нике в лицо. Достаточно было ему показать на нее пальцем и еще неизвестно, как поведут себя ее спутники. Оставалось надеяться на то, что у Дока пациентов за год сменился целый воз и маленькая тележка, и он вряд ли помнит ее в лицо. Вполне возможно, что как раз на лицо, как на не представляющую опасности для жизни деталь он и не обратил внимания. Особенно, если учесть тот факт, что и разбито оно было до неузнаваемости.
