Насыпь переходила в контрольную полосу, которая ограничивалась столбами, с рядами закрученной спиралью колючей проволоки. Там начиналась чужая земля.
Зона глаза не мозолила и место свое знала. Живность, плодящаяся в резервации, сюда не совалась. До тех пор, пока Зоне не становилось тесно в прежних границах. О чем она всегда предупреждала серией направленных выбросов - всегда в таких случаях идущих волной в сторону кордона. "Иду на вы" - военные научились понимать сразу. И относились соответствующим образом. Поскольку сделать ничего не могли, предпочитали относиться к маневрам Зоны по принципу "приказы начальства не обсуждаются". Кордон послушно переносился на новое место, указанное Зоной.
Так происходило не всегда. Иногда, после очередного предложенного учеными оружия, проводились широкомасштабные учения. Результат был неизменен. Ученые занимались разработкой нового оружия, способного уничтожить Зону. А Зона...
Вряд ли вообще она замечала то, что творилось в ее владениях.
Мирный договор между сталкерами и военными существовал ровно до тех пор, пока кто-нибудь его не нарушал. Тогда начиналась война. Военные против сталкеров. Кровавая, она носила локальный характер. Там, где имелся спрос и товар, отношения переходили в завершающую стадию довольно быстро и шаткий мир восстанавливался. Главным для сталкеров оставалось одно - не попадаться. С теми, кого обнаружили на контрольной полосе поступали жестко - пуля в лоб без предупредительного выстрела. Порядок есть порядок. Показуха, также как и в советские времена, по-прежнему собирала щедрые плоды.
Передвигаться в трубе, соединяющей два мира, можно было лишь согнувшись. Ника так и шла, низко опустив голову. Поэтому вскинутую руку идущего впереди Грека заметила не сразу. Девушка остановилась тогда, когда услышала шум проезжающей по насыпи машины. В довершении ко всему, пинок тяжелым ботинком по голени отрезвил мгновенно. Она сдержала всхлип. Потянулась к ушибленному месту - большего позволить себе не могла. Стукнет Греку моча в голову - завернет от самого кордона.
Ника остановилась, неслышно переводя дух. Она прислушалась к тому, что творилось над головой. В спину ей с размаху ткнулся Макс. Будь он на ее месте, схлопотал бы первым. А так досталось ей, поскольку шла после проводника. За ней двигался Макс, а замыкал отряд Краб. Так распорядился Грек, а обсуждать приказ проводника дураков не нашлось.
Ему бы в цирке работать, зло покосилась на Грека Ника. Всего полдня и пообщались, а уже "мои приказы не обсуждаются" - вбито в голову намертво. Не стоило расстраивать бывшего прапорщика. К тому же, она не поручится за остальных, но что касается непосредственно ее - это правило, пожалуй, оставалось единственным, что ему удалось вбить в ее голову, доселе с военной наукой не знакомую.
