Миссис Кассиди держала в руках нечто из розовой ленты и искусственных белых цветов. Мне стало жутко.
— Что это? — спросила я.
— Это, — сказала она, подступая ко мне, — решение нашей проблемы.
— Хорошо, но что это?
— Ну, это воротник, элемент декора.
— Я должна надеть его на шею?
— Да.
Я покачала головой:
— Так не пойдет.
— Мисс Блейк, я испробовала все, чтобы скрыть этот, эту… отметину. Шляпы, прически, просто ленточки, корсажи… — Она в прямом смысле слова уронила руки. — Я исчерпала всю свою фантазию.
Вот в это я могла поверить. Я глубоко вздохнула.
— Я вам сочувствую, миссис Кассиди, честное слово. Я для вас как чирей на заднице.
— Я бы никогда так не сказала.
— Знаю, поэтому и говорю за вас. Но это — самая уродливая штуковина, какую я видела в этой жизни.
— Если у вас, мисс Блейк, есть предложение получше, я вся внимание. — Она скрестила руки на груди; освистанный мной «элемент декора» доходил ей почти до талии.
— Он же огромный, — отбивалась я.
— Он скроет ваш… — она поджала губы, — шрам.
Я испытала большое желание ей поаплодировать. Она все-таки произнесла это грязное слово. Были ли у меня предложения получше? Нет. Не было. Я вздохнула.
— Наденьте его на меня. По крайней мере я должна посмотреть, что получится.
Она улыбнулась.
— Пожалуйста, приподнимите волосы.
Я сделала, как мне было велено. Она нацепила мне на шею свое изобретение. От кружев у меня сразу все зачесалось, ленты щекотались как черти, и я даже не хотела смотреть в зеркало. Я медленно подняла глаза и уставилась на свое отражение.
— Слава Богу, что у вас длинные волосы. Я вам их уложу перед свадьбой, и это поможет камуфляжу.
Штука, обвивавшая мою шею, напоминала нечто среднее между собачьим ошейником и самой большой в мире манжетой. Розовые бантики торчали у меня из шеи, как опята из пня. Это было отвратительно, и никаким количеством причесок и укладок невозможно было ничего исправить, однако шрам был полностью закрыт, просто как будто его и не было. Чудеса!
Я только покачала головой. Что я могла сказать? Миссис Кассиди приняла мое молчание за согласие. Плохо она меня знает. Тут зазвонил телефон и спас нас обеих.
— Я на минутку, мисс Блейк. — Она бесшумно удалилась. Толстый ковер приглушил стук ее высоких каблуков.
А я осталась стоять и пялиться на себя в зеркало. Волосы и глаза у меня почти одного оттенка — волосы черные, а глаза такого темного тона, что кажутся черными, хотя на самом деле карие. Этим я пошла в свою латинскую мать. Но кожа у меня бледная — результат вмешательства германской крови отца. Если меня слегка подкрасить, я буду мало чем отличаться от фарфоровой куклы. Наденьте на меня пухлое розовое платье, и я буду казаться тонкой, изящной, миниатюрной. Вот черт!
