— Понятно. Но тогда хоть адрес этих объектов подготовьте.
— Хорошо. Это я сделаю. Могу к вечеру передать.
— Лады. Давайте в девять там, на Сретенке. Кстати, что вы знаете про переговоры с немцами о кредите?
— Только то, что проходит в информашках. Это ведь не моя сфера.
— Ясно. А кто должен курировать эту работу?
— ИНО и Экономическое управление.
— Есть концы? Нужна информация.
— Какая?
— Вся. И особенно – есть ли в ЧК ощущение противодействия работе по кредиту со стороны Антанты.
Горностаев внимательно посмотрел на Николая.
— А что, у вас есть такое ощущение? Может быть мне стоит поставить этот вопрос. Оформлю как донесение агентуры, попрошусь в разработку.
— Попробуйте. Но в разработку не лезьте. Ваше дело снабжение, им и занимайтесь. Это более надёжно. Но о полученном сигнале доложите. Сошлитесь на нэпманов, имеющих связи со сменовеховцами.
Аршинов уже был на Петроверигском и, находясь в подвале, снова мучил Френкеля. Чего уж он там из него качал, Николай не стал выяснять. Дело о кредите его интересовало уже постольку поскольку. Было ясно, что в поисках Василия это не поможет. Поэтому он извлёк Степана из узилища, и посадив на подоконник, проникновенно взглянул в глаза.
— Вы прекрасно справились с Френкелем. Я думаю, его надо будет отдать Сушину, и пусть тот делает с ним, что хочет. У нас стоит дело с Василием. Вы же профессионал. Если он лежал ночью в Замоскворечье, то его обязательно кто-то видел. Бросьте сейчас все силы на то, чтобы понять, как он оказался в Спецотделе ОГПУ.
— А он в ЧК?
— Да, в Специальном отделе у Глеба Ивановича Бокия. И совершенно непонятно, как его оттуда вытаскивать. Я говорил с Ксенофонтовым, он поднимает руки и говорит, что надо идти к Дзержинскому. А мне такая яркая картина не нужна.
— Понимаю. Я думаю, что концы мы найдём. Вряд ли его целенаправленно брали люди из Спецотдела. Наверное попал к ним по цепочке. А чем занимается этот самый Спецотдел?
— В том-то и дело, что никто не знает. Теоретически обеспечивает секретность, но практически это тайна.
— Понятно. Тайная полиция внутри Тайной полиции. Для России это характерно. Ладно, я сейчас займусь тогда Замоскворечьем. А что с Френкелем?
— Пусть пишет всё подробно. Особенно интересны англичане. И наверное, вам будут интересны его связи в уголовной среде. Всё. Я буду прощаться – пойду готовить отъезд в Берлин. Надо договариваться с немцами – у них летает самолёт до Кенигсберга.
— Вы полетите аэропланом?
