— Боюсь, Саша, придётся драться, — печально сказал Николай, как всегда готовый к худшему. — Вышли на нашего активного Степана злые люди. Только я, хотя и при оружии, вам не помощник. В людей пока не стрелял.
— Драться, так драться. Кто там будет – бандиты?
— Думаю, ЧК. Но это лучше. Говорят они бойцы слабые.
— Не знаю. Ещё не сталкивался.
Терентьевич подошёл задумчивый.
— Засада в доме, — подтвердил он предположения Николая. — С ночи сидят. Три человека. Что делать будем?
— Справитесь? — спросил Коля.
— В родном дому и стены помогают.
— Оставьте хоть одного для допроса, — посоветовал он, чувствуя неприятный холод в желудке. Было дискомфортно, и хотя он и понимал, что под пули лезть его никто не заставит, стоять и ждать чем всё это кончится не прельщало. С другой стороны бежать к Сушину было не резон. ЦК явно не хотел ссориться с ОГПУ, и, скорее всего, дело развели бы мирно. А тут приехали и началась пальба. Кто выживет тот и прав. А допросить кого, так картина враз прояснится. Он вышел из машины и достал браунинг. Опустил предохранитель и стал ждать. Минут через десять впереди раздались выстрелы, потом на улицу вышел Александр и махнул рукой.
В комнате пахло порохом и имелись следы борьбы. Два человека лежали на полу, по их позам было всё понятно. Крови было на удивление мало. Третий лежал на полу, лицом вниз, руки стянуты ремнём за спиной. Не хватало только автоматчиков в масках, пинающих задержанных в промежность, а так прямо как из телевизора, «РУОП» в действии. Саша и Аршинов были с виду целые. На столе лежали наганы, какие-то документы и бытовая мелочь из карманов.
Николай, преодолевая нежелание, пошевелил мёртвых. Судя по характерам ранений, на его стороне играли профессионалы. Стреляли в голову и попали. Размениваться на предупреждающие никто не стал.
— Вот и ладненько, — он кивнул Степану и они вышли в соседнюю комнатёнку. — Надо колоть живого. Пока на выстрелы никто не приехал. А то отберут, и мы останемся без информации. Да и как бы хозяева его не пожаловали. Поэтому без церемоний, как на фронте. А я постою на улице, если кто придёт, так хоть сигнал дам. Если можно, оставьте в живых, пристрелить всегда успеем.
Минут двадцать Николай скучал у калиточки, разглядывая любопытных, которые, тем не менее, близко не лезли. Гражданская война и политические чистки отучили народ от расспросов. Поэтому они молча стояли у своих заборов и ждали продолжения шоу. Александр подошёл какой-то встрёпанный, глаза шальные.
