— А зачем вы видите противодействие коммунистической политике именно в мерах межгосударственных отношений? Ведь, насколько я понимаю, процесс вооружения компартии идёт нелегально. Ну и что мешает использовать такие же методы борьбы? Я повторюсь, мне кажется, что это чисто полицейское дело.
Коля глотнул чаю. Всё, что он хотел сказать – он сказал. Дальше разберутся без него.
— Господин Лемберт благодарит вас за столь интересное сообщение. Вам будет оказана любая помощь в осуществлении ваших мероприятий в Германии. Он надеется на плодотворное сотрудничество в дальнейшем.
— Скажи, что меня просил передать ему привет профессор Шевырёв из Москвы, — он протянул Наде записочку.
— Господа Шевырёв и Юровский – большие экономисты и с ними очень интересно работать. Передайте им мои наилучшие пожелания.
— У меня будет маленькая просьба. Мне надо открыть счёт в одном из швейцарских банков. У меня совсем нет опыта операций подобного рода, поэтому я бы с удовольствием воспользовался услугами профессионалов.
— Наш сотрудник в Цюрихе окажет вам всевозможную помощь. Я сегодня же дам указания.
Фриц продержал их минут сорок политесной беседой об общности культур наших стран, а потом проводил их к автомобилю, в котором они приехали. На переднем месте сидел человек с оружием на коленях. По-моему это Маузер, решил Николай. Серьезные люди и к этому вопросу подходят серьёзно.
В посольстве Сушин уже допрашивал кого-то, и, судя по покрасневшему лицу и струйках пота, человеку было несладко. Николай привычно отозвал Сушина к подоконнику и рассказал про Стомонякова. Алексей напрягся и сказал, что надо ехать к нему и там всё выяснить.
— Поехали, машина ждёт.
В торгпредстве много выяснить не удалось. Торгпред Борис Спиридонович Стомоняков был готов сотрудничать, но ничего не знал. И, по его словам, никаких документов на тему кредита, в последнее время не писал. Единственное, что он мог предположить, что кто-то из аппарата подготовил на основе директивы из Москвы письмо немецкой стороне, а он подписал, не вчитываясь. Его можно было понять – экспорт сырья из России нарастал, и штаты торгпредства не поспевали за этим ростом.
— Вот наглядный пример отрицательной стороны монополии внешней торговли, — сказал он Алексею, разводя руками.
Николай занялся изучением толстой пачки бумаг, посвящённых переписке между Москвой и Берлином. Из пачки было ясно, что из всего цивилизованного мира в качестве партнёра осталась одна Германия, ну ещё разве что Турция. И те в Европе, кто хотел купить в России товар, должны были найти сначала немецкую фирму и вывезти его сюда. Только потом он уже мог двигаться к примеру, в Англию. А так и блокада Красной России соблюдалась, и прибыль получалась вполне приличная. Судя по всему, не страдали и банки, через счета которых перебрасывались весьма крупные суммы. Документов было море, однако за последние три недели никаких писем и телеграмм из Москвы на тему изменения списка фирм не приходило. Оставив Алексея оформлять опись переписки, он вышел к машине. До срока, назначенного Фрицем на передачу копии обращения советской стороны, оставалось два часа. Надежду он отправил по магазинам, наказав купить одежки помоднее. Честно говоря, тогдашнее женское белье вызывало у него приступ нервического хохота, поэтому он втайне надеялся, что в Берлине с этим делом будет обстоять получше.
