Подумав, Николай позвонил директору Института, с которым был близок и находил взаимопонимание. Выяснилось, что про искомый фонд директор слышит в первый раз. Это запутывало ситуацию. Как-то раз, года три назад, Николай натыкался на этот адрес, как чисто юридический, для подставных фирм банка. Это было понятно. Но работающий фонд, тем более с иностранным участием? Никогда он не станет регистрироваться по фиктивному адресу. Вон сколько институтов в Москве, любой фонд примет, с величайшей радостью. А брать юрадрес у банка и сидеть в другом месте – на это они не пойдут. Тем более, что Василий говорил что-то про Третьяковку.
Надо ехать. Надо смотреть на месте. Он с тоской выглянул в окно. Внизу у подъезда была куча машин, и, наверняка в каждой сидело по ужасному кредитору. И каждый с паяльником. Эта перспектива не возбуждала, но надо было что-то делать, тем более к этому обязывала и пачка денег, найденная у Василия в сумке. По крайней мере еду всё равно покупать надо. Да и Василий должен по старым делам.
У подъезда его не ждали. Оглянувшись ещё раз, он пошёл к метро, на "Белорусскую", но потом раздумал. С "5-го года" было проще. До "Китай-города", а там перейти платформу. Троллейбуса не было и Николай пошел пешком, с интересом глядя на элитное строительство, лихо развернувшееся в районе в последние несколько лет. Купить квартиру в этих домах было невозможно в принципе – цены начинались от двух тысяч долларов и были нереальны. У Николая существовало стойкое убеждение, что квартиры строились для крупных корпораций, которые почему-то решили дома пока не заселять. Со своего 12-го этажа он видел, как вечерами эти дома сияли огнями лестниц, не более. А может быть все по коттеджам разбежались, а сюда наездами, когда за город ехать лень или далеко. Дома стояли пустыми и только редкие "жигули" охраны сиротливо стояли во дворах. Правда снег убирали и подъезды сверкали чистотой. По крайней мере с улицы.
Площадь у метро, как всегда, была наполнена киосками и народом. Люди бойко шли из подземки и в неё, по пути покупая продукты, книжки и всякую бытовую мелочь. Всякий раз, проходя мимо этого разнообразия, Николай, воспитанный в голодные 80-е годы с удивлением думал, почему коммунисты не могли решить продовольственную проблему. И почему не было бананов. Это сильно раздражало, потому что, несмотря на образование и определенный опыт в торговле, Николай ответа так и не находил. Так и сейчас, подивившись гримасам социализма, он с сожалением сунул магнитную карту в турникет, мимоходом отметив, что ездок осталось всего семь. Это, конечно, немного, но бывало и хуже. Правда очень давно, в нищие аспирантские годы.
