Признаюсь честно: я завыл, как раненый зверь, и вцепился зубами себе в ладонь.
Где — то над самой льдистой Яузой, на которую валился стратостат, визг за иллюминаторами перешел в басовое ворчанье, расплылся и утих; падение сделалось плавным… Я ощутил нечто, подобное приходу сна после утомительной прогулки, и с благодарностью смежил веки.
Первым, что увидел я затем, был искристо — сиреневый, уютно гудящий, вроде бы и нематериальный, но ощутимо упругий шар. Я сидел напротив в кресле, а шар лежал на полу среди тепличных чудес, всяких там пряничных пальм, эпифитов и гибискусов. Это был наш регенераторный центр.
Значит, немало у меня сгорело нервных клеток, да и сердце, видимо, было надорвано перенапряжением, если понадобилось засовывать меня в искусственную матку — регенератор. Велизар смущенно улыбался в свои нелепо — пышные смоляные усы, свисающие ниже подбородка. Он у нас оригинал, Манев: однажды став плешивым, бреет голову вместо того, чтобы регенерировать себе нормальные волосы. Наверное, кто — то сказал ему, что так внушительнее. Бритоголовый и усатый, Манев похож на средневекового турка.
Кроме наставника по практической истории, стоял надо мной и выпуклыми желтыми глазами разглядывал меня, точно некую редкость, неизвестный мне сутулый высоколобый мужчина.
— Ну, как, отважный аэронавт? — игривостью маскируя снедавший его стыд, вопросил Манев. — «Тебя я, вольный сын эфи — ира…» Все в порядке?
Велизар переглянулся с желтоглазым, и тот сказал тоном проигравшего сражение полководца перед солдатами:
— Мы должны перед вами извиниться, Имант.
Я вяло кивнул — как всегда сразу после лечебного обновления, тело одолевала ломота. Мне так и казалось, что они должны просить прощения. Кем надо быть, чтобы с нашей техникой не обеспечить надежности прадедовских механизмов!..
Потом мне пришло на ум, что они хотят извиниться за другое — за то, что специально подстроили катастрофу. Но если так, то с какой целью? Понаблюдать реакции гибнущих, собрать экспериментальный материал?..
— Нет, брат, ты про нас слишком плохо не думай! — замотал головой Манев, отлично владевший биосвязью. — «Не судите, да не судимы будете…»
Он снова покосился на желтоглазого, и тот сказал:
— Дело в том, что никакого полета не было, Имант. Это не натурный запуск.
Тут я мигом уразумел и чуть было не выругался по — латышски. Галлюцинаторный тренажер, психоимитация! То — то я дивился, как Манев собрал и одел этакую толпищу!.. Должно быть, я все время просидел в том автомобиле — вернее, в камере тренажера, замаскированной под бензиновую колесницу. Но ведь тогда, черт побери, Манев и его дружок оказываются просто подлецами! Пспхоимитация идет строго по программе: значит, вне всяких сомнений, меня специально мучили и пугали неминуемой гибелью.
