— Я спрятал корабль в маскировочном поле, — объяснил человек. — Правда, диск стоит здесь, в эллинге.
— Это было обязательно?… Тебе что, надоели инструкции Круга?…
Последовала долгая пауза.
— Хорошо, — произнес фантом. — Законы стареют, Круг не стоит на месте. Но тот, кого ты привел? Что знает он о родине твоих предков?
— Вряд ли что — то существенное. Переход от одних координат к другим слишком сложен. Даже Круг не знает Галактики; что же может один человек?… Если вопросов больше нет, я бы хотел отдохнуть. Планы Круга сменились, но и мой день был тяжелый, Посланник.
— Хорошо, — произнес фантом. — Завтра тоже будет тяжелый день. Твоя информация будет проверена. И не забудь про Хребет Исполинов. Я приду и буду держать мост. Наша родина Круг, и нет иного отечества.
Отвечать на традиционную формулу человек не стал, да это от него и не требовалось. Фантом закрыл глаза, стал полупрозрачным, исчез совершенно. Тогда человек подошел к кушетке и лег не раздеваясь. Игроки продолжали переставлять фигуры, окружающее их мало заботило. Свет в комнате погас, кушетка заколебалась, воздух наполнили тихие колыбельные звуки. Но человек уже не слышал их — он заснул тотчас, лишь только голова его коснулась подушки. Заснул, стараясь не думать про завтрашний день.
День предстоял тяжелый.
4
В первом приближении станция представляла собой длинный толстый цилиндр, половину сердцевины которого — от центра до одного из торцов — занимала группа Внедрения. Аборигены никогда не догадывались, кто живет под ними как бы в подполье, и считали себя единственными обитателями и хозяевами станции. Кроме человека, внутренним люком никто никогда не пользовался — фантому не нужен люк. А человека на станции по ряду причин считали за своего. Так было до вчерашнего дня.
Сейчас все стояли снаружи, на тесной площадке на своем торце станции. Она, если не считать внутреннего люка, служила единственной коммуникацией, связывающей станцию с внешним миром. Здесь располагались шлюз, наблюдательный пост, антенны дальней космической связи. Никто из аборигенов не подозревал о существовании этой площадки. Столь непростую иллюзию поддерживал фантом — вернее, его партнеры на Кноссе. Они заставляли аборигенов считать, что диаметр половины станции меньше, чем в действительности, — ровно на поперечник сердцевины. Так что станция, по представлениям ее обитателей, походила на ручную гранату, в рукоятке которой, где — то внутри оси, жил человек. Этот образ приходилось поддерживать постоянно, даже когда фантом был дематериализован. Но его партнеры на Кноссе знали свое дело.
