Как кончили читать завещание, [Зав] велел казначею раздать несчетное: царей одарил всем, что необходимо для пира, для ратного дела, или состязания, или игры в мяч. И сказал им: «Пусть будет это у вас от меня, чтобы помнили и никогда не расставались бы с оружием, мною подаренным». Потом царь Зав раздал вельможам бесчисленные крепости, земли и богатства, столько, что и царю было бы достаточно, и сказал так: «Не прекращайте пиршеств. Кто любил пировать со мной, пусть сегодня устроит такой пир, чтобы вечно потом вспоминать».
И еще обратился Зав к сыну: «Я затем заставил возвести этот дворец, чтобы горе мое и радость, благодеяние и злодеяние, свершенные в юности или в старости, — все сохранилось в нем. Сделал я это для того, чтобы имя мое не сгинуло и добытое мною не пропало даром, пригодилось бы тебе. Если наступит пора испытаний, вспомнишь пережитое мною и скажешь тогда: «Что удивительного, ведь и отец мой тоже видел много бед и радостей». А если бог пошлет тебе удачу, тоже вспомни, как я пировал и утешался. А если будет и горя и радости в меру, и тогда не забывай меня и года не пропускай, чтобы не устроить трапезы в память обо мне. А если встретишь ты чужеземца, который меня не знает и обо мне не слышал, расскажи ему о моей жизни. Таково правило этого мира: ни великого не щадит, ни малого. Ни юношей не гнушается, ни старцем, и сильного не боится, и бедным не пренебрегает.
Сегодня исполнились дни мои, и ложусь я на вечный одр и не встану до судного дня».
Кончилось пиршество самое пышное, и каждый пошел к себе.
Здесь кончина царя Зава и царицы Маврид. Смерть, будь проклята!
Когда рассвело и я вышел из дому, поглядел: крепость и город, сад и дворец, престол и венец, придворные и знать были похожи на море дегтя. Повсюду стояли толпы мужчин и женщин, видевший это сказал бы: «Где они [только] помещаются!» Было горе большое и плач. Люди гремели, как гром небесный, и клокотали, как кипящий котел. Причитали и говорили: «О горе тебе, государь, светоч земли, царь, царями повелевающий! Где глава твоя, та, что вознеслась выше кипариса, где стройный твой стан! Куда исчезла длань твоя, белая и длинная? Где скрылось тело твое богатырское? Как заставила умолкнуть проклятая смерть твой голос, громом гремевший для врагов и сладко звучавший для друзей, голос, пред которым дэвы в страхе трепетали, и львы, как кошки, прятались в тростники, и крокодилы головы из моря высунуть не смели. А ныне глава твоя, достигавшая туч, сровнялась с землей. Престол твой и венец обращены в пыль, знамена твои и трубы долу клонятся, нигде не слышно звуков празднеств и торжеств; по площадям городским не скачет твой конь. Мяч, тобой орошенный, не взлетает в небо, и валяются переломанные чоганы; умолк голос соловьиный; заброшены золоченые и эмалевые чаши, блюда, кувшины и графины; парча и ковры выцвели; доспехи твои, много раз побеждавшие, заржавели, алмазный клинок застрял в ножнах, нет никого, кто мог бы тетиву лука твоего натянуть, палицу твою поднять, и рать твоя строя не держит; львы и тигры силы набрались, в отсутствие твое дэвы осмелели, звери размножились, замолчали Магриб и Машрик
