Я отправился в путь. В трех агаджи от своего дворца встретил меня визирь, обласкал, как сына, справился о царе. Я доложил, что он благоденствует и желает его видеть. Направились мы ко дворцу. Вышли на площадь, вижу: идет навстречу нарядно одетый отрок, и никто его не сопровождает — видно для того, чтобы проверить, узнаю я его или нет. Когда он подошел ближе, я взглянул на него: лицо его цвело, как роза, грудь и плечи были подобны львиным, ростом он был со зрелого мужа, прыгал, как онагр. Сначала я удивился и не понял, кто он такой. Затем догадался, что это сын визиря. Я ничего не спросил, спешился, подошел к юноше и обнял его. Засмеялся визирь: «Что ты с коня соскочил? Чем тебе этот парень приглянулся?» Я ответил ему: «Я считаю, что брату следует приветствовать брата. А если это не он и так мне полюбился, придется тебе подарить его мне, не сыскать мне для царя лучшего дара». Визирю приятна была такая хвала из моих уст. Как вошли мы во дворец, велел он накрыть стол и усадил нас за пир.
В тот день мы предавались отдыху и веселью. С наступлением утра привел визирь своего сына, вложил его руку в мою и сказал так: «Сам знаешь, как знает мое родительское сердце, как обойдешься ты с ним». Я отвечал: «Всякое добро, какое в моих силах, я для него сделаю, чтобы было ему хорошо». — «Не делай только того, что приятно ему, — сказал визирь, — воспитывай и вразумляй его, как надлежит, именем его сам нареки».
Научил я его тому, что знал сам, и тому, что подобало ему тогда; лучше любого мудреца и разумного мужа усваивал он учение. Когда исполнился ему год, умел он петь, играть, шутить, складывать стихи. Семилетний или восьмилетний отрок не имел такой силы в руках и в коленях, как он.
В это время разнесся слух о беременности царицы. Поднялось великое веселье в Желтом городе и во всем царстве. Я предложил визирю: «Поедем, повидаем царя в его радости». Поблагодарил меня визирь за совет, мы отправились, а мальчика оставили дома. Как узнал царь о нашем прибытии, обрадовался и вышел на площадь встречать нас. Визирь сначала челобитием почтил царя, затем снял шапку и вознес богу хвалу за то, что дожил до этого дня и услышал радостное известие: «Не дай бог умереть до того, как увижу, царь, твоего сына». А я сказал так: «В добрый час я пришел сюда. Я твердо знаю, что родится у тебя такой сын, какого весь твой род и потомки и во сне не увидят». Мои речи и прежде были приятны царю, а нынешние — тем более. Взял он меня за руку и там же, на площади, усадил рядом с собой. Тотчас же велел накрыть стол и такой устроил пир, какого никогда прежде не устраивал. Расспрашивал царь о сыне визиря, я рассказывал, и он радовался его достоинствам.
