Следующие пять дней, выздоравливая после операции, я проводила бесчисленные часы в больнице, держа дочку на руках и наблюдая за её движениями и мимикой. Её милое круглое личико и крохотные розовые ножки очаровали меня. Меня сводили с ума её мягкие черные волосики и маленькие глазки, нежные коленки и пухлый животик, миниатюрные пальчики и ноготки. Она была самым совершенным существом из когда-либо мною виденных, и моё сердце сжималось от бесконечной любви с каждым её вскриком или движением ручки.
Я четко помню, как лежала на боку рядом с ней в больнице, положив щеку на сгиб локтя, и верила, что смогу лежать так вечно и мне никогда не наскучит смотреть на неё. В простоте этих минут была истина.
Майкл тоже был всецело пленен нашей дочуркой. Днем он ходил на работу, а ночи проводил с нами в палате на обитом материей стуле.
Когда мы наконец привезли Меган домой, я осознала, что Майкл не только идеальный муж, но и идеальный отец.
Он был совсем не похож на моего отца, всегда державшегося несколько отстраненно. Нет… Майкл менял подгузники и никак не мог насытиться нашей малышкой. Он носил Меган на руках по дому, читал ей книги и пел песенки. Несколько раз в неделю уходил с ней в парк и долго гулял там, чтобы я могла вздремнуть или немного побыть одна, принять душ или приготовить ужин. Я чувствовала себя счастливейшей из женщин.
Позже, когда в возрасте двух лет Меган перестали требоваться подгузники и бутылочка, я начала подумывать о том, чтобы снова начать писать.
Майкл, всегда великодушно оказывающий мне поддержку, предложил каждое воскресенье отвозить Меган в Коннектикут в гости к своей сестре Марджери. И все сложилось наилучшим образом. Марджери обожала проводить с ними время, и эти веселые поездки за город упрочили связь между Майклом и Меган.
Вскоре я уже писала статьи о семье и детях в ряд национальных журналов. В глубине души я всегда мечтала вернуться в «Нью-Йоркер», возможно, когда Меган подрастет.
Порой я задумываюсь, сделала бы я в те счастливые дни что-нибудь по-другому, если бы знала о бомбе, которая готовилась упасть и разрушить наш мир. Думаю, что никогда не перестану размышлять об этом, и мне вряд ли удастся избавиться от разумных или не очень сожалений.
