Анна Ивановна перекладывала тетради слева направо и понимала, что ищет того, чего нет. В то же время какая-то другая Анна Ивановна хотела, чтобы выплыл вдруг этот косой почерк, и тогда все бы кончилось быстро и навсегда.
Наконец, все тетради перекочевали направо. Косого почерки не было. Не было даже похожего. И тут впервые Анна Ивановна подумала: «А почему непременно кто-то из моего класса? Ну, хорошо — можно изменять померк. Ну, ладно — можно наклонить его влево. Но ведь общий рисунок почерка не должен полностью измениться. Вот хотя бы закорючка у буквы «д» в слове «редакция»… Вот она же в «дом № 5» — адрес редакции… И еще она в «средняя школа»… Ведь это «своя» закорючка, она написана машинально, по привычке! С такими закорючками учителя годами не могут справиться!
Стопка тетрадей быстро перекочевала справа налево.
Закорючка не обнаружилась.
На минуту Анне Ивановне стало как будто легче, но тут же другая Анна Ивановна возразила: «Ну что из этого? Тебе легче от того, что писал не твой ученик, а кто-то из соседнего класса? Почему ты думаешь, что на этом все кончится? А если будет и второе письмо, и третье? Где ты будешь искать автора? По всей школе? И легче ли будет от этого Володе и Ане? Уж лучше бы — в твоем классе…»
— Да, — проговорила вслух Анна Ивановна, — уж лучше бы в моем…
* * *
Анна Ивановна знала, конечно, не все. Не знала она, например, того, что в тот день, когда на доске появился рисунок, Аня пошла домой одна. Раньше она всегда ходила с Володей — они живут в одном доме. Но сегодня ей ни с кем не хотелось разговаривать и никого не хотелось видеть. А больше всего ей не хотелось видеть Володю.
Аня медленно брела по улице. Навстречу ей шли люди — по двое, по одному, веселые, озабоченные, хмурые или просто никакие. Попался даже один чудак, без шапки. На волосах его поблескивали снежинки. Но никому, даже чудаку, не било дела до Анн.
Впрочем, Аня тоже не обращала внимания на прохожих. Она думала о любви.
Это слово вызывало тревогу, от него становилось неловко, будто делаешь что-то запретное. Самым обидным из того, что случилось за сегодняшний день, были не довольная рожа Кузнецова и даже не буйная радость класса: самым обидным было вот это самое слово.
Значит, она влюблена в Климова?
Значит, любовь — такая?
Значит, любовь — это когда двое должны все скрывать, таиться, не показывать другим, что им интересно вместе, а другие будут выслеживать, подслушивать, подглядывать и смеяться неизвестно над чем?
