– Да тут стрела торчит!
– Факел сюда! Лекарь где?
Вырвать стрелу недолго, но…
– Подождите. Его благородие где? – остановил доброхотов Степан.
– Здесь я, – послышался знакомый голос Максимова.
Штабс-капитан уже стремительно шел к прибывшему, и следом за ним торопился еще кто-то. В темноте сразу не разберешь.
– Индейцы, – выдохнул Степан. – Дюжины две направляются прямиком на нас, а остальные уходят на северо-восток.
– Обходят, значит? А те внимание отвлекают-с? – сразу понял офицер.
– Там наши за ними следуют. Хотят убедиться. А меня тут какой-то гад достал.
Вдруг напал запоздалый страх. Если ранение смертельно? Обидно помирать, когда впереди еще столько лет жизни!
– А ну, разойдись! – Пафнутьич дыхнул на окружающих запахом перегара. – И света дайте.
– Не здесь, – остановил его штабс-капитан. – Не стоит светить на всю степь.
Чем хорошо было место: несколько небольших овражков, впадины и неровности давали достаточно мест, где можно было без всякой опаски разжечь костер.
– Поднимайте солдатушек! – меж тем распоряжался Максимов. – Без барабана, тихо. Поручик Маркес! – привычно избавляя офицера от приставки «под», позвал командир. – Егерей рассыпать попарно в цепь. Казакам и индейцам выдвинуться на фланги. Только раньше времени не высовывайтесь. Задача – рассеять противника. Потом-с – быть готовым к выступлению. Набег задумали-с! Это ж надо! Вот где наглецы-с! Мало мы им всыпали-с!
– Ну, парень, счастлив твой бог! – между тем бормотал Пафнутьич. – Стрела вскользь пошла. Больше царапина, а погрузилась чуть. Сейчас мы обработаем, перевяжем, и через несколько дней будешь как новенький. Только шрам и останется.
Степан едва слышал его. Пришла боль, особенно когда лекарь дернул стрелу, но лежать было в чем-то приятно, да и стакан водки, налитый в качестве обезболивающего, потихоньку начал действовать. Голова начала кружиться, и в общем оказалось, не так оно и плохо, быть раненым.
Если Пафнутьич говорит правду.
Поднявшаяся суматоха была короткой. Все спали чутко, в готовности вновь вступить в бой, и всех дел – продрать глаза, подхватить оружие да насыпать на полку свежего пороха. А там – дело солдатское. Осторожненько выдвинуться, залечь и терпеливо ждать приближения ворога.
Казаки и индейцы растворились в ночи. Были – и не стало. Даже кони не храпели, словно и им передалось стремление хозяев стать невидимыми и неслышимыми. Конь – животное умное. Понимает людские дела.
Дело медленно двигалось к утру. Небо на востоке начало понемногу светлеть. Луна побледнела, зависла над самым горизонтом. Тени внизу, напротив, сгустились, стараясь скрыть происходящее. Зато в какой-то момент земля передала мягкий перестук копыт.
