Его нынешний собеседник и доверенное лицо Петр Волконский вопросительно посмотрел на друга и правителя огромной Империи.
– Простите, не понял, в какую именно?
– Я имею в виду Мексику. Столько проблем, и ради чего? – Александр поневоле вздохнул. – Утром приходил Канкрин. По его отчетам, колония едва оправдывает себя. Постоянно приходится выплачивать пособия и подъемные новым колонистам. Когда еще деньги вернутся назад? Да содержание там армии… Меж тем финансовое положение России отнюдь не блестяще.
Генералу осталось лишь согласно кивнуть.
Впрочем, он редко спорил с Императором. Отнюдь не потому, что был подхалимом. Просто взгляды на многие вещи у Волконского совпадали с Александром еще со времен молодости, когда князь был всего лишь гвардейским офицером, а Император – Наследником. Они уже тогда были дружны, и в мартовский день при восшествии Александра на престол князь сразу стал генералом и генерал-адъютантом.
В дальнейшем он сполна оправдал свои чины организацией квартирмейстерской службы. Не говоря уже про личные подвиги под Аустерлицем.
– Но отступать тоже нельзя, – после некоторой паузы произнес генерал. – Воспримут как нашу слабость. Раз уж ввязались, надо идти до конца. Финансовое положение никогда не было хорошим.
– Вы верно заметили. Отступать мы права не имеем. К тому же благодаря колонии мы получили возможность влиять на события в той части света. Главное же – если существование территории без рабства и крепостного права сумеет себя оправдать, можно будет вводить сии порядки на прочих землях Империи. У наших противников будет выбит из рук их главный козырь. Они вечно твердят о незыблемости устоев, экономической составляющей и вообще о пагубности свободы для народа, а мы им сразу поставим в пример Мексику.
Самодержавный Император любил порою поговорить о свободе. В бытность Наследником он вообще доказывал своему наставнику Лагарпу преимущества республиканской формы правления. Но если идеи республики умерли в его сердце, то об освобождении крестьян разговоры поднимались постоянно.
Волконский был в курсе: среди бумаг Императора лежал подготовленный по его личному приказу проект Аракчеева о ликвидации в России крепостного права. Подобно всем документам, вышедшим из-под пера Змея, прожект был основательным, с тщательными расчетами, в какой местности сколько потребно крестьянам земли, в какие издержки казне выльется освобождение на первом этапе, и многих других. Граф никогда не выпускал из виду любой мелочи. Он обстоятельно выполнял любой приказ Императора – вне собственного отношения к полученному распоряжению. Как в случае с военными поселениями, когда лишь двое – Аракчеев и покойный ныне Барклай – выступили против. Причем Аракчеев, по слухам, буквально валялся в ногах Императора, умоляя этого не делать. Зато став главою поселений, все предписания выполнял неукоснительно и строго.
