– Извини. Сидни просила тебя распечатать итоги продаж. Ей это нужно к двенадцати.
На часах одиннадцать тридцать пять. Холли готова спорить на что угодно, что Сидни имела это в виду уже несколько дней. По-мнению Холли, Сидни только тем и занимается, что превращает текущие задачи в срочные, скрывая их до последнего момента.
– Ладно, сейчас.
Меган уходит. Холли роется в отчетах. «Ну почему Сидни не попросит представителей писать покороче?» – мысленно ноет она, но тут же обрывает собственное нытье. Подобный вопрос она могла бы задать три года назад, будучи такой же зеленой, как Джонс. В ту пору она воображала, что знание такого рода вещей сопровождается восхождением по служебной лестнице и покупкой все более классных блузок и туфель. Знаний она так и не получила, по службе не выросла – зато приобрела постоянную складку на лбу, репутацию необщительной особы и растущую зависимость от спортзала. Она любит простоту и неизменность соблюдаемых там правил. Бег поддерживает в тонусе бедра, штанга – руки. Ничего общего с ее жизнью в отделе продаж.
Она подбивает итог и включает принтер в тот самый момент, когда Фредди и Джонс возвращаются из разведки.
– Ну что?
– Сеть нигде не работает, – отвечает Фредди. – Значит, это компьютерная проблема, слава те господи. Ты что делаешь?
– Попусту трачу жизнь, как всегда.
Фредди плюхается на свой стул, Джонс смотрит по сторонам.
– Самое подходящее время для разговора с Сидни, мне кажется.
Фредди, застонав, объясняет Холли:
– Джонсу не дает покоя главная цель компании.
– Я тебе с ходу скажу, Джонс. Это психологический эксперимент: выяснить, сколько страданий способен вынести человек, пока не плюнет и не уйдет. Кстати, – говорит она Фредди, – ты помнишь, как все у нас жаловались на несоблюдение баланса между работой и личной жизнью? Так вот в понедельник будет общее собрание по этому поводу. В семь тридцать утра.
Фредди смеется, вытирая глаза.
– Как по-твоему, они это нарочно или просто не догоняют? И какой из двух вариантов хуже?
– Венделу даже повезло, если разобраться. Слышали? Его уже взяли в «Усердие».
– Кто тебе сказал? – взвивается Джонс.
– Одна девка в спортзале, а что?
– У вас нет никаких подозрений, почему все ушедшие из «Зефира» оказываются в «Усердии»?
– Ну, не все.
– Назови хоть одного из ушедших, с кем ты сохранила контакт.
– Э-э…
– Я думаю, – говорит Джонс, – что никакого «Усердия» вообще в природе не существует. Его выдумали, чтобы помешать вам общаться с уволенными.
