Почти сейчас же не стало тишины — всего какие-то секунды Ардатов слышал, как топали по земле сапоги и ботинки его людей, а после этих секунд хлопнул первый винтовочный выстрел, как бы сигналя «Огонь!», и немцы, выполняя этот сигнал, засадили очередями из автоматов.
«Промажут! — крикнул себе Ардатов и наддал, насколько у него оставалось сил, вдруг и сам, как и Белоконь, вновь ощущая тот восторженный холодок опасности, который он уже было забыл, скитаясь по санлетучкам, госпиталям, резервам. — Не проскочить бы траншею!»
«Фить! Фить! Фить!» — свистнули над ним пули, но он снова, как заклинание, закричал себе мысленно: «Промажут! Ни хрена же не видят! Промажут! Промажут! Промажут, сволочи!» — и, чуть не пробежав ее, свалился в траншею.
Рядом с ним и дальше в обе стороны по траншее, крякая, что-то выговаривая, ругаясь, хрипло дыша, прыгали в нее красноармейцы.
— Батальон! — крикнул, едва переводя дыхание, Ардатов. — Батальон! Огонь! — и, нащупав спуск и поводя стволом на вспышки немцев, начал стрелять короткими очередями. Он забыл, вгорячах, что никакого батальона у него нет, а есть группа в девяносто человек, с бору по сосенке, но, употребив слово «батальон», он мысленно махнул рукой на ошибку, оправдавшись перед самим собой, что и по девяносто человек бывают и еще долго будут бывать батальоны на войне.
Когда стрельба утихла, Ардатов, опасаясь, как бы немцы не попробовали подползти на бросок гранаты и потом атаковать их, выдвинул парные секреты, один секрет он выдвинул и в тыл, прошел до крайних красноармейцев по траншее, осматривая ее и приказывая:
— Дозарядить оружие! Не спать! Ждать их атак! — Потом он выбрал себе место в центре цепи и присел на корточки на дне, чтобы удобнее было набивать в магазин патроны.
Траншея оказалась неважнецкой — где в полроста, где еще мельче — по колено, ходы сообщения были лишь намечены. По всей длине, что Ардатов прошел, не попалось ни блиндажа, ни земляночки, но все равно это была удача — утро заставало их не на голой степи.
— Не получилось! — сказал он Щеголеву и Тырнову, когда они пришли к нему. — Не примкнули ни к кому. Эти фрицы явно заходили нашим во фланг или изучали этот фланг. — Он, зажав магазин между колен, левой рукой крутил улитку, а правой, наощупь, ставил один за другим перед ней патроны. — Знаете, что значит просачиваться? Да? Так вот, ночью они любят просачиваться или за открытый фланг или в стыки. Мы им помешали, и то хорошо! Но утром они постараются от нас избавиться. Поэтому главное для нас — к рассвету закопаться. Пусть углубляют ячейки, хотя бы по грудь, и — круговая оборона! Тырнов, вам ясно это? В землю и — круговая оборона! Утром осмотримся, решим, что делать дальше.
