— Выключи эту хрень, — Афина сердито уставилась на солдата, рядового по имени Колбер, которому хватило ума сделать что сказано. — Лучше я буду слушать Яррика, воспевающего добродетели сопротивления, чем это.
Речи капитана Виньяра часто разносились по частотам вокса, но его пропаганда всегда была направлена на пренебрежение к слабым и подчёркивание их бесполезности в войне.
Рассерженная сестра окликнула Бетениэль, облачённую в менее броские одеяния послушницы. Та последовала за старшей, склонив голову.
— Нужно ли оповестить об этом полковника Гауптмана? — из-за спины Афины раздался голос Сансона.
На миг она остановилась. Полковник отвечал за защиту лагеря. Он был офицером пятого кадианского, славным солдатом и честным человеком, понимавшим беду тех, кто не мог себя защитить.
— Сам и сообщи, — ответила Афина, исчезая во мраке. — Он лежит перед тобой на койке.
Со смертью Элиаса Гауптмана защита Избавления Императора легла на плечи других. Афина видела, как они стоят на вершине неприглядного холма вдоль периметра лагеря. Сестра пыталась не думать о размещённых внизу тысячах беженцев из улья Гадес, о раненых и о неумело сделанных блокгаузах, об антисанитарных условиях в её лазарете, о мертвецах и ямах, где их закапывали предоставленные сервиторы. Хвори и грызуны становились проблемой. Афина стала носить с собой вне приёмной шоковую дубину и убила столько сточных крыс, что позавидовал бы любой ульевик.
Она заметила, как рядом дрожит Бетениэль, и на миг сжала её руку.
— Будь отважной, сестра. Они здесь, чтобы мы были в безопасности.
Но глядя на огромных рыцарей впереди, чьё оружие висело наготове, на зарубки об убийствах и помятые доспехи, Афина чувствовала сомнение… и страх.
Двое, оба облачены в жёлтые как песок и чёрные как ночная тьма доспехи, чьи левые наплечники украшала крылатая молния. Оба рыцаря в шлемах. Один напоминает клюв, нарисованные по бокам зубы придают вид акульей пасти, другой попроще — тупоносый и с вокс-решёткой.
Склонившись, Афина ощутила на себе взор зловещих рыцарей и попыталась сдержать дрожь в городе.
— Я старшая сестра Афина, а это моя послушница Бетениэль. Я рада, что такие великие воины сочли Избавление Императора достойным своей защиты.
— Не сочли, — ответил акулье лицо. Он говорил размеренно, но звучащие в голосе нотки заставляли вспомнить о зазубренном клинке в ножнах на боку. Воин выступил вперёд, резко глядя на женщину. На украшении нагрудной пластины архаичными письменами было написано имя — Немиок.
