– Ага, эт моя Нэнси. У вас хорошая память, майор. – Конюх снова повернулся к амуничнику, добавив: – Добро пожаловать домой, сэр. Самое время вам поселиться тутечки.
Пора – и давно. Позаботившись о лошади, Рендалл направился в дом, удивив на кухне кухарку и экономку в одном лице. Она как раз готовила пастушью запеканку[51] для себя и мужа, и Рендалл заверил её, что такая еда прекрасно подойдет и ему.
Затем Рендалл прошелся по знакомым комнатам, пытаясь взглянуть на дом глазами Джулии. Всё поддерживалось в приличном состоянии. Ни протекающих потолков, ни плесени, ни личинок древоточца.[52]
Но вместе с тем с тех пор, как умерли его родители, никакого серьезного ремонта здесь не проводилось. В свои редкие визиты Рендаллу даже нравилось, что дом его детства не изменился. В результате краска поблекла, мебель нуждалась в новой обивке, а некоторые ковры сильно потерлись. Работы полно, что должно надолго занять новую хозяйку.
Рендалл вошел в гостиную и, сцепив руки за спиной, устремил взгляд в окно на раскинувшуюся долину. Какой могла бы быть его жизнь, если бы родители не умерли? Он вырос бы здесь, возможно, у него появились бы младшие братья или сестры. И он не превратился бы в трудного мальчишку, кончившего тем, что оказался в Академии Уэстерфилд.
И все же дружба, которую Рендалл там обрел, невероятно обогатила его жизнь. Стал бы он так же близок со своими школьными товарищами, если бы его послали учиться в одно из обычных для его сословия учебных заведений? Скорее всего, нет. Много пережившие ученики леди Агнес Уэстерфилд нуждались друг в друге гораздо сильнее, чем большинство их сверстников.
Пошел бы он в армию? Вряд ли. Если бы вырос здесь, его не довели бы жестокостью до той степени яростного гнева, когда сражение казалось столь привлекательным. Никогда бы он не почувствовал такого острого желания бежать из Англии.
Он закончил бы университет и зажил бы той жизнью, что и основная часть молодых людей его положения. Его отец здесь, в Роскомбе, передавал бы ему премудрости управления землей, и время от времени Рендалл наведывался бы в Лондон, отдавая дань безумствам молодости. К этому самому моменту он был бы уже женат, возможно, даже завел бы детей. Но их матерью стала бы не Джулия.
Нет никакого смысла размышлять о том, как могла сложиться его жизнь. Нынче она включала в себя шрамы, друзей – ничуть не менее близких, чем братья, – и Джулию. Рендалл попытался представить её живущей здесь. Станет ли она читать в маленькой библиотеке? А делать заготовки на зиму? Но точно не будет детей, со смехом резвящихся в детской. Эта мысль принесла с собой боль, гораздо более сильную, чем Рендалл счёл бы возможным ещё месяц назад.
