Скотт откинулся на спинку дивана так внезапно, что Алекс даже вздрогнула.
— У тебя круги под глазами и руки трясутся.
Алекс быстро спрятала руки в складках платья.
— Знаешь, Скотт, ты умеешь напугать человека.
— Чушь, — проскрежетал он. — Просто ты больше не можешь обвести меня вокруг пальчика.
— Я об этом и не думала, — запротестовал Алекс. — Просто мне сейчас нелегко.
— Понимаю. Наверняка тебе даже чертовски трудно одной. И не надо пудрить мне мозги на счет друзей. Слава Богу, есть хоть соседка, но все твои друзья сейчас на гастролях и не могут тебе помочь, а помощь тебе очень и очень нужна.
Алекс ничего не могла ответить на эту обвинительную речь. Он был совершенно прав.
— Через месяц все будет в порядке, — сказала она, наконец.
— А может, пройдут и все восемь недель. Ты сама говорила.
Она серьезно смотрела на него, ей было и приятно, и грустно.
— На мне быстро заживает, Скотт. Всю жизнь так было. Помнишь, когда я…
— Алекс, я не коплю воспоминания, — оборвал он ее.
Она засмеялась, хотя и выдала себя.
— А я без конца перебираю свои.
— Надеюсь, меня они не касаются.
— Как ты ожесточился, Скотт, — тихо сказала она.
— К тебе — да. — Он тяжело вздохнул.
— Ты поэтому сел с другой стороны стола?
— Ага, на всякий случай, Алекс, — усмехнулся он. — Я — простой смертный, а ты — колдунья.
Помолчали.
— Пей кофе, а то остынет, — напомнил он.
— Да мне вовсе не хотелось кофе, — призналась она. — Я просто тянула время. — Она попыталась наклониться вперед, но столик стоял слишком далеко.
— Давай помогу.
Скотт поднялся гибким движением большой кошки. От него буквально захватывало дух. Ей потребовались героические усилия, чтобы скрыть свою реакцию. И все–таки она отодвинулась в самый дальний угол дивана. Когда Скотт приблизился, у нее появилось странное ощущение, словно все это когда–то уже было.
— В чем дело, Алекс? — спросил он резко, забрав у нее чашку и со стуком поставив на столик.
— Я… — Она покачала головой, не зная, что ответить. Кажется, сейчас она, наконец, сломается.
— Мне все можно сказать, — уговаривал Скотт, встревоженный неожиданной переменой в ней. — Алекс! Какого дьявола!
Он опустился рядом с ней на диван, обхватил одной рукой за плечи и повернул к себе лицом.
Спасения не было. Она не могла вскочить и убежать.
— А ну, говори, — приказал Скотт. — Тебе плохо? Похоже, ты давно уже нормально не питалась. К тому же одной в квартире небезопасно. Это тебя беспокоит?
Алекс молча помотала головой. Как ему объяснить, что она страдает? И не в последнюю очередь из–за того, что потеряла его. Ей очень хотелось спросить про Валери Фримен, но Скотт уже никогда больше не будет ничем с ней делиться.
