Трава отпускает Нанджи, и она долго лежит, всхлипывая в ужасе. Никто не подходит к ней, ничем не тычет в плащ. Чутьё говорит, что поблизости нет никакого движения...
Нескоро она осмеливается приподнять голову, оглянуться - никого... Первым её побуждением было вскочить и бежать, но вместо этого она зачем-то ползёт на четвереньках к чужаку.
Сначала ей кажется, что её защитник мёртв. Мертво нелепое оружие в его руках, мертвы доспехи, мертва её лоза. Броня на руках и груди потрескалась, маска пошла волдырями. Пластина, закрывающая глаза, помутнела. Через нижний проём маски девушка видит страшно обожженную кожу.
Но грудь его едва заметно вздымается.
Нанджи подцепляет маску кончиками пальцев и обжигается, отдёргивает руку. Всё же поднимает и в ужасе шарахается прочь - морда нелюдя покрыта страшной пупырчатой коркой ожогов.
Однако он дышит. Всё ещё дышит.
Лес Всесущий, почему он ещё жив?!
Веки в пузырьках ожогов, в чёрных комочках сгоревших ресниц, вдруг вздрагивают, открываются, на девушку смотрят страшные белые глаза.
Нанджи отшатывается. Она готова бежать.
Веки смыкаются.
И лишь милосердия последнего
может просить герой... - в её ушах звучит какая-то древняя песня.
Да, надо избавить от страданий... Нанджи вытаскивает нож, заносит...
И не может.
Это же нелюдь, уговаривает она себя. Если бы она с ним поменялась местами, он погодил бы убить её лишь для того, чтобы изнасиловать!..
Но не может.
Грязный чужак, оскорбитель её сестёр, убийца мужчин!..
Не может.
Нелюдь, животное, хуже любой твари!..
Она знает, она видела его дело, слышала его мысли. Поднятая рука роняет нож.
Нанджи отворачивается, идёт на другой конец поляны.
Трое.
Тело одного ломано страшной мукой - умер не сразу. Пластины брони на его груди и животе черны, погнулись и полопались.
Второй лежит под деревом, нелепо вывернув руки и ноги, броня ниже живота чудовищно опалена. Маска поднята, чистая и очень спокойная чужая морда почему-то не кажется Нанджи уродливой. Она даже думает, что эту морду можно назвать лицом. В широко открытых глазах отражаются верхушки деревьев и небо.
Третий нелюдь, то есть первый - девушка узнаёт того, кто её допрашивал, старшего среди нелюдей, лишь по доспехам и фигуре. По морде... по лицу его опознать невозможно, чёрная дыра на месте маски ещё дымится.
Нанджи торопливо отворачивается, сгибается пополам, хватаясь за живот, и её как взрывает изнутри, кислое хлестнуло через зубы сплошным потоком...
