- Возможно, зрение восстановится, - сказала она и, пожалев о сочувствии к презренному чужаку, добавила чуть ли не злорадно. - Но возможно, и нет.
В горле запершило, боль в глазах стала невыносимой. Я заплакал.
Это было то единственное, что я мог сделать.
Слёзы жгли обожжённые щёки, девушка молча сидела рядом, вытирала мне глаза. Когда я отплакался, осторожно заметила, что ещё не всё потеряно, если могу плакать.
Сегодня - кажется, третий день после битвы - Нанджи совсем убрала повязку с моего лица. Она сказала, что ожоги на лице неглубоки, я не поверил. Пытался проверить и обнаружил, что пальцы мне теперь не гнуть. Исковерканные огнём, они едва шевелятся, всё же я изучил своё лицо на ощупь. Фактура кожи напоминала асфальт. Старый, с трещинами.
Стараюсь приучить себя к мысли, что я ослеп навсегда. Ладно. Есть же магия. Мне кажется, меня едва ли выходили бы в лучшем ожоговом центре Москвы, а здесь я ещё шебуршусь. И, может быть, исцеляющие чары смогут вернуть мне зрение.
А если нет - вспомни о здешней технике, биотехнологии! Помнишь, как ты смотрел картинки с сенсоров комбеза? Поставишь себе протезы... хоть вокруг всей головы, очень удобно, никто не подкрадётся сзади!..
И я провалился в кошмар, в котором предстал этаким киборгом с глазами на затылке...
Чётвёртый день. Мне стало хуже.
Разыскивая целебные травы, Нанджи уходила уже надолго, и я лежал один, беспомощный, боясь, что она ушла совсем, что странная неприязнь, которую ко мне питала спасённая мной и спасающая теперь меня, сподвигла девушку бросить меня. Когда она возвращалась, уходил я, падал в себя и сражался с кривыми зеркалами. Из беспамятства вытаскивал голос, размеренно произносящий заклинания:
- Сила Леса, сила жизни...
Когда на лес спускалась ночь, Нанджи волокла моё ложе - вместе со мной, она не слабачка, - под кусты. Ложилась рядом, укрывала меня и себя живым плащом, иногда обнимала... не лаская - так она делилась жизненной силой, чаще отстранялась. Я забывался длинным сном, похожим на смерть. Смотрел во тьму и думал, что есть ещё что-то кроме неё. Когда мне удавалось выделить себя из тьмы, я просыпался, снова пытался открыть глаза и плакал.
Иногда мне приходили "зеркальные сны", и я снова воевал с отражениями своего разума. Я радовался таким снам - они были утомительны, но борьба - это жизнь.
Однажды вернулся имплант. Сначала я не понял, что за голос загробный вещает во мне, и решил, что это одно из явлений моего прогрессирующего сумасшествия. А потом вник в смысл слов...
