Очень осторожно я скосил глаза туда, откуда раздавались голоса, явно решавшие мою судьбу. Язык по звучанию напоминал испанский.
- Амигос... Компадрес... Проклятие, кто-нибудь говорит по-русски? По-английски? Парле ву франсе?
Мой страж буркнул что-то угрожающее и сунул лезвие мне под нос. Жест был понятен без перевода, но я не заткнулся, а продолжал взывать, борясь с искушением взвыть.
Утомлённый моими стенаниями, гоблин размахнулся свободной рукой. Я уклонился и заорал, ударившись раненым плечом.
И снова отрубился.
В нос шибанул едкий запах, я чихнул и очнулся. И тут же пожалел об этом.
Плечо онемело, рука была как кусок мороженого мяса, очевидно, вкололи нечто обезболивающее. Главный гоблин спрятал пузырёк с запахом и снова что-то у меня спросил, таким тоном в плохих американских фильмах говорят "плохие" полицейские.
- Я требую адвоката, - невольно вырвалось у меня.
Гоблин что-то профыркал неразборчиво, отвернулся.
- Пожалуй, я буду звать тебя драконидом, - сказал я ему в спину. - На гоблинов вы, ребята, не очень-то похожи, только без обид, те покрасивее будут, а дракониды - один в один, разве что без хвоста и крыльев...
Драконид замер. Медленно повернул голову, спросил что-то резким голосом. Я покачал головой и развёл руками. В плече плеснула волна тупой боли.
- Не понимаю.
И снова поток непонятных слов, похожих на испанские, часто повторяемое "drako" с явной вопросительной интонацией. Я мотал головой и извиняюще улыбался.
Драконид раздражённо махнул лапищей, подцепил жуткими на вид когтями себя за подбородок и... оторвал себе голову.
И под этой уродливой зеленой и бугристой башкой у него была ещё одна, видимо, запасная. Тёмные волосы, загорелое скуластое лицо, карие глаза, смотревшие со злым насмешливым прищуром.
Человек...
И тогда я отколол вот что - встал перед ним на колени и взмолился:
- Умоляю, скажите, где я?!.
Я говорил с ними по-русски, говорил на чудовищном школьном английском, которому меня за годы так и не сумели научить, твердил несколько общеупотребительных немецких и французских фраз.
Перепробовав все известные мне слова и фразы чужих языков, даже японского, из которого я знал только "банзай", "саенара" и "охайо гуссей маси", я впал в прострацию. Они не имели ни малейшего понятия о земных языках.
- Знаешь, - сообщил я Главарю, - во всех фантастических книжках всегда говорится, что герой, попадая в другой мир, тут же начинает понимать чужой язык, как родной...
