— Да, а пока он поехал с Рональдом в Штейнфельд, разумеется, по делам. Предприятие Рональда должно превратиться в акционерное общество, и папа берет на себя финансовую сторону. Рональд, может быть, тоже заедет в Гернсбах; по крайней мере, он так говорил перед отъездом. Он нанесет тебе визит.
— Мне? — улыбнулась молодая женщина. — Нет, Эдита, я не настолько тщеславна, чтобы поверить, что человек, занимающий такое видное положение и не имеющий свободной минуты, захочет навестить меня в моем скромном уголке. Зато ты здесь, и это меняет дело.
— Папа уже намекнул тебе? — спросила Эдита.
— Нет, но я сама видела, как Рональд относится к тебе, да и дядя, по-видимому, влюблен в него.
— Он ценит его энергию и трудоспособность и считает его гениальным человеком с блестящим будущим. До сих пор Рональд был только смелым и счастливым спекулянтом, но, может быть, его можно побудить добиться больших успехов.
— И этим рычагом будешь ты? — поддразнила ее Вильма. — Я думаю, дядя очень желает этого брака.
— Но тут главное дело в моем желании. В этом отношении я не позволю ничего себе предписывать, и отец знает это. Впрочем, Рональд еще не объяснялся, по крайней мере, со мной.
— А он действительно такой «Крез»? — спросила Вильма. — Говорят, у него невесть сколько миллионов?
— Неужели ты думаешь, что это может повлиять на мое решение? Я вовсе не хочу быть женой только богатого человека. Тот, имя которого я буду носить, должен быть выше толпы и меня вознести на ту же высоту. Рональд стал величиной, перед которой преклоняются; пожалуй, стоит разделить его судьбу.
— А любишь ли ты его? — наивно спросила Вильма.
— Мы до сих пор не были знакомы, — спокойно ответила Эдита. — У такого человека, как Рональд, нет времени для ухаживанья, но вместе с общностью интересов появится и привязанность; это часто бывает в супружестве.
— Нет, этого может и не случиться, — тихо проговорила Вильма. — Люди могут остаться чужими друг другу, и эта отчужденность может все возрастать. Если бы у меня не было моей девочки… Лизбета, поди ко мне!
На ее зов прибежала веселая розовая малютка с такими же светлыми глазами, как у матери, и бросилась в ее объятия.
— Видишь, Эдита, у меня не было недостатка в любви: моя ненаглядная шалунья заменила мне решительно все!
Девочка отвечала матери бурными ласками.
— Ты портишь ребенка чрезмерной нежностью, — сказала Эдита с упреком. — Я только здесь познакомилась с этой резвушкой; в Берлине она всегда казалась робкой и застенчивой. Это происходит от воспитания в уединении. Лизбета никого не видит, кроме тебя. Что будет с ней, когда она вступит в жизнь? Ну, а теперь я переоденусь и пойду погулять в лес. До свиданья!
