— Да, наконец, — сказал Хольгер, отвечая на последний вопрос. — Ваши люди, правда, не видели Янсена, но пастух заметил, как он провожал пруссаков через лес и затем охранял их отступление.
— Какая неосторожность! — пробормотал Гельмут.
— У меня его соучастие с самого начала не вызывало сомнений, — продолжал Хольгер. — Выходка этих пруссаков была чересчур смела, чтобы совершить ее на свой страх и риск.
— Это, вероятно, были просто отставшие! — заметил Гельмут. — В битве при Штрандгольме их легко могли отрезать.
— Нет, — убежденно стоял на своем Хольгер. — Это было шпионство, несомненно, придуманное и осуществленное Янсеном. Теперь нам известно, почему неприятель был так точно осведомлен обо всем. Следовало раньше захватить шпиона и изменника, жившего среди нас.
Гельмут с силой отбросил от себя книгу, которую еще держал в руках, и энергично обратился к наместнику.
— Мне кажется, господин Хольгер, что вы делаете слишком много чести Янсену, приписывая все ему одному. Здесь каждый станет шпионом и изменником, как вы изволите выразиться, когда имеются сведения, благоприятные для немцев и неприятные ненавистным датчанам.
Хольгер удивленно, с возмущением взглянул на него. Он вовсе не привык, чтобы молодой помещик вмешивался во что-то такое, что он и граф считали необходимым сделать в его имении.
— Я знаю это, барон, — резко ответил он. — Но так как мы не можем схватить каждого, то необходимо показать пример строгости на главаре. Благодаря одному в руках у нас окажется вся партия, — он отвел графа в сторону и продолжал вполголоса: — Барон Мансфельд все время противоречит сегодня! Вы обратили внимание на его тон? Он звучал еще удивительнее, чем самые слова.
— Он возмущен и не без основания, — тихо ответил ему Оденсборг. — Вам следовало быть внимательнее к нему: ведь все-таки он — хозяин здесь, а вы совершенно игнорировали его присутствие!
Наместник сделал нетерпеливое движение.
— Я не могу сейчас придавать значение таким тонкостям! Хозяин, собственно, здесь — вы, поэтому я обращаюсь только к вам и ни к кому другому!
Граф хотел ответить, но в это время в комнату ворвался бледный от волнения Отто и бросился прямо к двоюродному брату:
— Гельмут, ты слышал? Только что привезли Арнульфа, связанного, окруженного солдатами!
— Связанного? — вздрогнул Гельмут. — Вы приказали связать его? — спросил он наместника.
— Конечно! — холодно промолвил Хольгер. — Шпион не может претендовать на уважение к себе.
