Они завтракали на живописной террасе набережной Сан-Фернандо, спускались по мощеным улочкам в старый город, гуляли по Алькайсерии, где в прошлом был мавританский шелковый рынок, обедали в ресторане под открытым небом. Ресторан был устроен во внутреннем дворике, ограниченном стенами соседних домов, из окон которых выглядывали дети, с любопытством взирая на посетителей. Доносились нежные звуки гитары, воплощавшие непревзойденный испанский колорит.
В один из этих дней девушки поехали в горы Сьерра-Невада, чтобы увидеть пещерные жилища цыган и живописные горные вершины.
— Мы зимой приезжаем сюда кататься на лыжах, — сказала Мария-Тереса. — Мигель и я.
И Вивьен подумала, что как бы их пожилые родственники ни старались запереть ее в четырех стенах, Мигель делал все возможное, чтобы у сестры все-таки были развлечения, любимые молодежью: катание на лыжах, верховая езда, возможность водить собственный автомобиль.
— Я провела здесь незабываемые дни, — сказала Вивьен, когда они прощались с Исабель и ее семьей. Она подумала, что поездка пошла на пользу Марии-Тересе. Девушка повеселела и стала чаще улыбаться.
Они как будто вернулись в совершенно другой мир, когда средневековый холл «Орлиного гнезда», где их встретил Хосе, снова предстал перед ними; когда вновь увидели супругов Диас-Фрага и кузину Марису в неизменной черной одежде, собравшихся в гостиной, «как стая старых ворон», подумала Вивьен. Она сразу почувствовала, как знакомое ощущение какой-то внутренней подавленности охватывает ее; но внезапно открылась дверь, и Мигель стремительно вошел в комнату.
— Значит, вы уже вернулись. Я рад, что ваша поездка прошла удачно. Приятно видеть вас обеих. Без вас дом был такой унылый.
Он обнял Марию-Тересу и поцеловал ее в щеку, а потом, взяв руку Вивьен, склонился над ней, как обычно, в поклоне, но на сей раз он действительно коснулся ее губами. Вивьен была удивлена и, случайно бросив взгляд в сторону семейства Диас-Фрага, вероятно, чтобы увидеть их реакцию на поведение Мигеля, заметила, с каким осуждением сеньор Диас-Фрага взирает на всех них из-под полуопущенных век.
«Это не старый ворон, — подумала Вивьен. — Он больше похож на старого орла. Облезлого, с выцветшими перьями, но еще способного причинить зло». Она взглянула на Мигеля и поняла, что он тоже заметил этот неодобрительный взгляд. Нет, пожалуй, это было не просто неодобрение; видимо, Мигель был прав: в том взгляде действительно сквозила ненависть.
