В этот вечер обед прошел в такой же приятной и непринужденной обстановке, как и ленч, только подан он был в непривычное для Вивьен время — почти в одиннадцать часов, но и после этого Фернандо повез Марию-Тересу к друзьям, жившим по соседству. Сеньора Эскобедо налила еще кофе Мигелю и Вивьен и, извинившись, ушла в свою комнату. Мигель и Вивьен вышли на террасу, на которую падал свет из окон гостиной. Луна освещала деревья и кусты вокруг, создав расписанную серебряными красками картину. Расположившись в креслах у столика, они тихо беседовали; Мигель поставил на столик свою рюмку коньяка.
— Это действительно чудесное место, сеньор, — сказала Вивьен.
— Сегодня вы увидели большую часть Испании. Совершенно разные места. Горы остались позади, а здесь природа менее сурова.
— Да, мне просто повезло, сеньор, что я увидела такие интересные и истинно испанские места, как например ваше «Орлиное гнездо». Необыкновенный дом. Еще я посетила другой, который восстанавливают сейчас мои друзья: он построен в мавританском стиле — называется Каса Маргарита. Они думают, что…
— Каса Маргарита? — переспросил он. — Вы сказали — Каса Маргарита?
Она удивилась, как изменился его голос, стал встревоженным, резким, тогда как несколько минут назад был спокойным и мягким.
— Да, сеньор.
— Это не очень распространенное название, — заметил он. — Где находится этот дом?
Она объяснила: на холме, в стороне от побережья, оттуда открывается прекрасный вид.
— Мои друзья считают, что он строился первоначально как некое религиозное сооружение: там есть небольшая часовня и крытая галерея, характерная для монастырей…
— Да, можете подробно не описывать мне дом, который теперь называется Каса Маргарита, — произнес он; она удивилась резкости, даже враждебности его голоса.
— Вы знаете его, сеньор?
— Знаю. — Голос прозвучал очень недружелюбно. Он встал и отошел к балюстраде террасы; его силуэт четко вырисовывался в лунном свете. — Этот дом принадлежал моей семье. Теперь он должен был стать моим. Да, вы правы, сеньорита, он действительно строился как «религиозное сооружение». — Ему, видимо, не нравилось подобное определение. — Это был небольшой монастырь, место уединения. Моя семья построила его как дар Господу после событий, рассказом о которых я не стану вам докучать. Мы всегда обустраивали его, заботились о нем; но по завещанию одного из моих предков он отошел побочной ветви нашей семьи. Многие годы я старался выкупить его. Без сомнения, я бы добился успеха, если бы приехавшие иностранцы не предложили за него такую непомерную цену.
