— У тебя было так много гувернанток? — спросила Вивьен, удивленная тем, что в наши дни еще кто-то ведет подобный образ жизни, отошедший в Англии в далекое прошлое.
— Да. Им или не нравилась уединенность нашего дома, или они были не по душе кузине Андреа, или она находила их недостаточно компетентными. Некоторые из них были просто ужасны, Вивьен. Одна была настолько ленива, что не желала говорить по-испански, поэтому я должна была говорить с ней только по-французски. А та, которая была у меня в самом раннем детстве, шлепала меня за малейшую провинность. Когда ее сменила другая, я сначала очень удивлялась, что меня больше не шлепают.
Вивьен слушала ее и думала: «Бедная маленькая богачка», — и в этом не было иронии, потому что она живо представила себе беспомощность маленького ребенка перед произволом взрослых.
— Но у тебя же был брат, — сказала Вивьен.
— Мигель. Конечно. Но он был постоянно занят. Наш отец умер, и он должен был вести все дела. Знаешь, в Хересе у нас есть еще асиенда. Я тебе потом расскажу о ней, но когда Мигелю было чуть больше двадцати, ему часто приходилось туда ездить. Он знал, что кузина Андреа и кузен Альфонсо заботятся обо мне… Понимаешь, Мигель очень любит этот дом в Долине орлов — каким-то странным образом они словно созданы друг для друга.
Внезапно смутившись, она замолчала.
— Извини, я слишком много говорю о себе. Позволь мне налить тебе еще хереса.
— Совсем чуть-чуть. Мне ведь еще нужно будет ехать обратно. Я с большим интересом слушаю твой рассказ. Твой образ жизни кажется анахронизмом.
— Я знаю, — сказала Мария-Тереса. — Отстала от жизни на пятьдесят лет. Так говорит Фернандо Эскобедо: он управляющий нашим имением. И я почувствовала такое же отношение к себе со стороны девушек, с которыми училась на курсах медсестер.
Они стояли рядом, глядя на чудесный пейзаж и безоблачное небо, поэтому резкий голос, неожиданно раздавшийся сзади, заставил их вздрогнуть.
— Мария-Тереса! — Обе девушки повернулись и увидели сеньору Диас-Фрага, стоявшую в дверях комнаты. — Что это значит? В чем дело?
Вивьен не понимала по-испански, но смысл она уловила. Неодобрительный тон понятен без перевода. Быстрая испанская речь звучала сердито и раздраженно, и под этим потоком Мария-Тереса сразу сникла. Вивьен понимала, что пожилая женщина в чем-то обвиняет Марию-Тересу, а та вынуждена оправдываться. Несколько раз прозвучало имя Мигеля, но это не успокоило сеньору. Вивьен недоумевала, из-за чего весь этот шум. Она впервые ясно осознала, какой была жизнь Марии-Тересы, если ею руководила эта дракониха и целая вереница угодных ей гувернанток.
