— Да, тогда мне показалось, что ты действительно рада видеть меня. Но все неудачно закончилось, когда появился этот француз.
— Чарльз, неужели ты в самом деле ревнуешь к бедняге Иву? Он никогда ничего для меня не значил… во всяком случае, в этом отношении. К тому же он помолвлен с другой.
— А тогда в «Кордиале» он уже был помолвлен с другой?
— Нет, тогда еще нет… иначе он не пытался бы поцеловать меня. Все это… очень запутано. Надо ли объяснять это сейчас?
— Нет. Сейчас у нас есть более важные проблемы. Слушай, мы не можем и дальше стоять здесь. Пойдем в машину. Опять начинается дождь, а я хочу целовать тебя без зонтика.
Спустя некоторое время, когда сердце Джоанны вернулось к более-менее нормальному ритму, она повернула голову, лежавшую на плече Чарльза и тихо спросила:
— Но если ты так относился ко мне, то почему ты держался со мной так сурово? Ну, вовсе не как влюбленный?
Он прикоснулся ладонью к ее щеке.
— Для этого были причины. Главная заключается в том, что я чувствовал себя не вправе просить тебя о такой большой жертве.
— Какой жертве? — озадаченно спросила Джоанна.
Он высвободил руку из-под ее головы и закурил.
— Давай будем реалистами, Джоанна, — серьезно сказал он. — Я не тот человек, который согласится играть второстепенную роль, да и ты упорно работала все эти годы и добилась такого успеха не ради того, чтобы вдруг все это бросить и стать провинциальной домохозяйкой. И сегодня… если бы я не был так обеспокоен, я не допустил бы ничего подобного.
Его рассуждения показались ей такими дикими, что несколько секунд она не могла говорить. Потом она гневно воскликнула:
— Значит, ты позволил бы мне и дальше считать, будто презираешь меня, и тем самым разрушил бы обе наши жизни? О, вы, англичане, просто невозможны! Слава богу, хоть французы не столь благородны.
— Не горячись, глупая! Разве ты не понимаешь…
Джоанна обняла его за шею и прижалась губами к его губам. Она почувствовала, как он напрягся, но это длилось лишь секунду, потом он страстно обнял ее. В конце концов ей пришлось умолять его остановиться, чтобы она могла перевести дыхание.
Чарльз разжал объятья.
— Но что это доказывает? — глухо спросил он.
— То, что ты не мог бы противиться мне бесконечно… а еще и то, что я знаю, чего мне хочется в жизни, — прошептала она. — О Чарльз, неужели ты не понимаешь? Это будет никакая не жертва. Это будет шаг вперед. Карьера — это совсем не то, что мне нужно в жизни. Она была лишь заменой тому, что по-настоящему важно для женщины — любви, дома, детей. Мне не нужно ничего другого, мой любимый.
