– Хан Беркем огромный как гора, – старец тронул шёлковые струны, гусли отозвались мягким негромким звоном. – Голова его как пивной котёл. Бежит, земля дрожит, упадёт, три дня лежит. Когда говорит, изо рта дым валит, а храпит, аж гром гремит.
«Как с таким справиться? – закручинился Щавель, слушая старый боян старого Бояна. – Действительна ведь народная молва! Народ, он врать не будет. Надо самому на хана посмотреть, пробраться в ставку и глянуть. Хоть краем глаза».
Медовуха незаметно оплела его мозг ядовитой лозой, источающей в кровь сладкий дурман затмения разума. Старец вещал о непобедимом царстве тьмы, огня и железа, утопающем в зловонном тумане, который можно почуять издалека. Захотелось накатить ещё. Щавель совершил неожиданный для самого себя поступок – воздел длань и громко щёлкнул пальцами.
– И то верно! – одобрил воевода.
Виночерпий засуетился, сохраняя видимость напыщенности. Князя окружила заботой самолично супруга.
– Отведай, милый, – проворковала Улита, – елду на меду.
Княгиня налила в княжеский кубок духмяной медовухи, вывалила в глубокую миску притаившуюся на дне кувшина елду, любовно глянула на князя. Светлейший расправил плечи, поднял кубок.
– За нас с вами! – зычно отвесил он.
– За нас с вами! За нас с вами! – подхватили за общим столом, и понеслось по залу до самого дальнего конца, привычно меняясь в дороге: – И чёрт с ними! И чёрт с ними!
Радушные новгородцы и гости выпили.
Князь навернул смачной елды. Ему сразу захорошело.
– Пей, Лузга, – приказал он. – Последний день в Великом Новгороде. Послезавтра в Орду идёшь. Напейся вдрызг!
– А то, светлейший князь! Мы по обычаю жрём: как мёд, так ложкой, как добро, так половником. Дозволь отпить из твоего кубка?
– Вот уж хрен тебе, – рассмеялся князь. – Из крухана помойного тяпнешь.
– Я тяпну, – согласился Лузга, – что я, не русский человек? Всю жизнь так пьём, привыкли.
Он подставил свою запомоенную кружку виночерпию, который с видом величайшего недовольства наполнил её медовухой.
«Третий тост – не чокаясь», – машинально подумал Щавель, но прикинул, что гости активно пили между тостами, и не стал заморачиваться.
Третью, впрочем, опрокинули молча и, не сговариваясь, все разом. Медовуха шла гладко, била сильно.
– Устроим состязание бардов, – заявил светлейший.
– Рано ты сегодня, – заметила Улита, но князь не слушал:
– Желаю, чтобы все!..
– Ты пей, да Бога разумей! – напомнил Лузга.
– Какого из…? – усмехнулся Щавель.
– Какая те разница, поганый язычник? Тебе что солнце, что колесо, лишь бы круглое.
