– Да я хоть хрен жую, да на воле живу, – огрызнулся Лузга.
– Идём с нами.
– Я жетон свой вчера потерял, а может, пропил. Да чёрт с ним!
– Ерунда, уладим.
– Кто раба пустит?
– Не парься.
– Это уд в гузне парится, а я обедаю.
– Идём, – терпеливо повторил Щавель.
– Хы, – Лузга вытер руки о башку, отставил миску, к которой тут же метнулись нищеброды, и с ленцой поднялся. Двигался он развязно, как на разболтанных шарнирах, привычно ставя в известность окружающих о своей возможности в любую секунду положить на них огромный болт.
Вход по праздничному делу пас усиленный наряд. Щавель предъявил пригласительный жетон, кивнул на спутников:
– Эти трое со мной.
– Пропуск на одного, – процедил ражий детина в красном золотогалунном кафтане.
– Елду сосёшь, губой трясёшь? – немедленно залупился Лузга.
По невидимому сигналу подтянулась четвёрка дюжих молодцов внутреннего поста с дубинками на поясе.
– Шли бы вы подобру-поздорову, – дружинник попёр на дармоедов, затеяв массой выдавить их с крыльца, но натолкнулся на холодный и жёсткий взгляд Щавеля. Рука сама потянулась к дубинке.
– Не вздумай, – Щавель не сдвинулся с места. – Яйца оторву.
Неизвестно, чем закончилось бы, однако из кремлёвского нутра вынырнул Иоанн Прекрасногорский. Молодой чиновник был принаряжен, опрятен и трезв. Должно быть, мудрый князь приставил следить за входящим трафиком.
– Здравствуй, командир Щавель! – мгновенно сориентировался он. – Ты как раз вовремя.
Дружинники расступились, с испугом и недоверием глядя на невзрачного человека с глазами как ледяной меч. Командир – предводитель тысячи воинов, внушал уважение и страх. Всех новгородских командиров кремлёвская охрана знала в лицо, то были бояре и они давно сидели за княжеским столом. Неизвестный командир вызывал тревожные мысли. Кто ведает, чего ждать от незнакомца? Захочет – убьёт, и ничего человеку за убой холопа не будет. Мог и муды оторвать, как обещал. Он если боярин, то стой да терпи, пока рвёт, иначе на кол.
Богатая череда переживаний отразилась на лицах дружинников. Головы поникли, а понты разбились вдребезги.
Иоанн Прекрасногорский вышел на крыльцо.
– Со мной трое, – предупредил Щавель. – Мой сын Жёлудь, Лузга и вот этот ухарь в красном колпаке, Михан.
– Не похож на матроса, – пошутил Иоанн.
– Станет, – обронил Щавель. – Попадёт на галеры… или на рею, ворон кормить.
– Проходите, гости дорогие, – рассмеялся Иоанн. – Рад видеть вас за большим столом. И тебя, уважаемый Лузга, тоже.
