— Но неужели я могу общаться с другими людьми, только чтобы выпить их кровь?
— С чего ты взяла? — удивленно спросила Алекса. — Ты можешь свободно общаться с другими людьми. Дружить с ними, любить их, заниматься любовью. Правда, существует одно «но»: ты не можешь иметь детей от человека, только от вампира. Дети у нас вообще появляются редко, один-два за вечную жизнь. Чтобы зачать ребенка, мы должны действительно этого хотеть. Если люди принимают меры, чтобы не забеременеть, то у нас скорее все наоборот. Но наряду с этим мы можем обращать людей, делать их одними из нас. Уже сейчас в тебе есть эта сила.
— Значит, я тоже могу обратить кого-то по неосторожности? — испугалась Полина.
— Нет. То, что случилось с тобой — крайне редкий случай. Чтобы обратить одним укусом, надо обладать силой магистра. Так что опасаться не стоит.
— Хорошо, — облегченно вздохнула Полина. И вдруг робко спросила: — Как ты думаешь, я могу увидеть родителей?
— Родителей? — переспросила Алекса. Все это время она старалась избегать этой темы, чтобы не разбередить свежие душевные раны Полины.
— Да. Ведь я ушла из дома, так никому ничего и не сказав, даже записки не оставила. Они, наверное, страшно волнуются!
— Ты скучаешь по ним?
— Да. По маме, папе, хоть мне иногда и казалось, что он совершенно не понимает меня, даже по младшему брату Никитке, несмотря на то, что он часто был просто невыносим! Они моя семья…
— Понимаю.
— Мне недостает их.
— Но если ты встретишься с ними, то тебе придется все рассказать.
— Да, конечно. Я больше не могу скрывать от них правду.
— Они могут не поверить тебе. Ведь уже многие века люди считают нас лишь мифом.
— Им придется поверить. Хотя я понимаю, что больше не смогу жить с ними, как раньше. Это было бы опасно для всех нас.
— Это так, — согласилась Алекса.
Было еще одно обстоятельство, о котором она не хотела пока говорить Полине: правда могла оказаться слишком тяжелой для ее родителей, и они могли отказаться от своей дочери. Это было бы жесточайшим ударом для нее, а она и так немало страдала. Но еще Алекса понимала, что Полина должна встретиться с родителями. Неизвестность сейчас была тяжелее самой горькой правды, она постепенно разрушала ее душу. Поэтому, вздохнув, Алекса сказала:
— Хорошо. Это твое право, и я помогу тебе.
— Правда? — с надеждой спросила Полина.
— Да.
— Так когда мы пойдем?
— Постой. Надо все подготовить. Если мы придем сейчас, то разговора у нас с ними не получится, лишь упреки.
