— Было бы неплохо. Хоть знать, чего ждать. У меня же в личном деле всего понапихано: и карцер, и связь с вольными, и «склонен к побегу».
— Конечно, тебе лучше с ним поговорить, чем с отряд- никами. Из них половина алкаши, половина идиоты. А оставшимся — все по хую. Они здесь такие же зэки. Кто пенсии ждет, кто свалить отсюда мечтает. Здесь что — болота, комары. Тоска. Дно. Конечная станция.
В разгар беседы вернулся Файзулла. За пазухой он держал большой сверток из газеты. Тихо вошел, закрыл дверь на ключ и довольно потер руки. Затем извлек из него две банки тушенки, хлеб, десяток картофелин и несколько луковиц.
— Так, мужики, нас сегодня неплохо подогрели. Зав. столовой сегодня в ударе, хе-хе. Правда, просил ему пару кухонных наборов нарезать. Потом нарежу.
— Ну, давай, Файзуллина Петровна, свари-ка нам пожрать, — начал опять куражиться Мустафа, — да поживей, ха-ха...
— Да тебя хуй прокормишь! — в тон ему ответствовал Файзулла, ныряя в глубь шкафа за кастрюлей.
— Вот это правильно.
Кастрюля была запрещенным предметом, поэтому ее приходилось прятать. Внешне она была мятой-перемятой, с единственной ручкой. Крышка и того хуже.
— Была нормальная кастрюля. Вышмонали, крысы, в этом месяце. Только жратву сварили, они тут же на запах прибежали. Так, вместе с кастрюлей, все и унесли. Вахта здесь рядом — они запах быстро чуют. Я говорю: «Хоть еду- то оставьте». «Нет, — говорят, — собакам на вахте скормим». И что ты думаешь? Все спороли, а кастрюлю Круть- Верть себе домой унес.
— А кто это — Круть-Верть? — поинтересовался я.
— Да прапор на вахте. На шмоне всех крутит: «Лицом ко мне... Спиной ко мне». Тупорылый такой. В его смену лучше через вахту ничего не проносить — он нутром чует. Бывает, доебется до кого-нибудь: круть — верть... встать — сесть... одеть — снять... Конченый. Такого тупорылого на всем Ивделе нет.
— А зовут как?
— Да хуй его знает. Азер по национальности. А зовут... да Круть-Верть и зовут.
— Тут самый хороший — это Шура Блатной, ДПНК. Панков фамилия. Этот хоть орет, матом ругает, но никогда у зэка последний кусок не отнимет. Он в принципе мужик нормальный. Не со всеми, правда. Но с ним всегда можно договориться. Если ему чего надо, сам всегда подойдет, спросит, в чем нуждаешься. А эти крысы — прапора, сначала что-нибудь вышмонают, потом за твои же вещи у тебя же и вымогают. То денег дай, то набор, то картину нарисуй, — неожиданно загорячился Файзулла.
— Да, знаю, он нас встречал. Видно, что он не злой, просто напускает жути.
