Я взяла всего понемножку — Шарлотта упорно таращилась в мою тарелку. Я поймала ее взгляд и улыбнулась.
Когда мы вернулись, за столом уже завязался разговор. Речь в основном шла о лете — кто-то ездил в Кению, кто-то ходил под парусом. Никто из моих знакомых отродясь не ездил летом в Кению. У некоторых из моих приятелей имелись лодки, но я не слышала, чтобы кто-нибудь «ходил под парусом». Эти ребята не выглядели богатенькими — по крайней мере, в наших краях богатенькие выглядят иначе. Богатеньких отличают дурацкие машины, уродские дома и идиотские развлечения — поездка в лимузинах до самого Нового Орлеана на шестнадцатый день рождения, чтобы там налиться под пробочку безалкогольным пивом, которое в сортире можно обменять на настоящее, потом умыкнуть утку из пруда, а потом наблевать у фонтана. Ну да, я имею в виду совершенно конкретного персонажа, но в принципе общая мысль понятна. А за этим столом сидели удивительно взрослые люди — к ним подходило определение «зрелые».
— Так ты из Нового Орлеана? — спросил Джером, прервав поток моих мыслей.
— Да, — ответила я, быстренько дожевав кусок. — Вернее, из пригорода.
Он собирался спросить что-то еще, но тут встряла Шарлотта.
— У нас сейчас будет собрание старост, — заявила она. — Прямо здесь.
Я еще не доела десерт, но решила пока что смолчать.
— Увидимся, — сказала я, откладывая ложку.
Вернувшись к себе, я попыталась выбрать кровать. Средняя мне точно не нравилась. Я люблю спать у стены. Оставался вопрос — забрать ли себе ту, что стоит у этого здоровского камина (и, соответственно, получить в свое распоряжение замечательную каминную полку, куда можно кучу всего поставить), или все-таки не наглеть и выбрать ту, что в другом конце комнаты?
Я пять минут простояла на месте, обосновывая самой себе свое право на кровать у камина. Решила, что ничего и этом такого, тем более я не собираюсь прямо вот сразу занимать каминную полку. Заберу себе кровать, а полку пока не трону. Все равно она постепенно станет моей.
Разделавшись с этим важным вопросом, я нацепила наушники и принялась распаковывать коробки. В одной лежали одеяла, подушки, постельное белье и полотенца, которые я отправила почтой из дома. Странно было видеть эти привычные домашние вещички здесь, посреди Лондона. Я застелила постель и занялась чемоданами — размесила и разложила шмотки. Над своим столом прицепила фотоколлаж с портретами друзей, фотографии родителей, дяди Вика и кузины Дианы. Еще у меня была пепельница в форме губ сердечком, которую я сперла из нашей местной шашлычницы «Любовное логово Большого Джима». Достала бусы, купленные на карнавалах, и медальончики, повесила их на спинку кровати. Потом вытащила компьютер и аккуратно водрузила на полку три ценнейших банки сырного соуса «Чиз-виз».
