— Сэр Палант?
— Впусти, — велел я.
Палант вошел, поклонился и застыл, но я махнул рукой на церемониал, здесь все свои, продолжил, обращаясь к Растеру:
— Дорогой друг, на вас возлагаю ответственнейшее задание, потому жалую вас титулом обербургграфа. Это чуть ли не единственный титул, что я пропустил на своем многотрудном пути!.. Даже жаль, но, увы, жизненный путь не переделать, как бы нам ни хотелось!.. Хотя нет, есть еще титул, которого я не познал… им я жалую сэра Паланта… Поздравляю вас, сэр Палант, с титулом ландхофмейстера!
Они оба смотрят несколько ошалело, чем-то похожие, недаром Растер считает Паланта своим лучшим учеником, кроме меня, разумеется.
Палант, более быстрый, пролепетал:
— Ваше высочество?
— У вас обоих, — сказал я, — особая роль в церемонии коронации! Вы, сэр Растер, будете стоять с моим мечом, а вы, сэр Палант, с державой. Постарайтесь не ржать, мероприятие серьезное.
— Ваше высочество…
— После коронации, — продолжил я строго, — буду раздавать пряники. Так что смотрите не осрамитесь. Главное, быть серьезными!.. И бабам не подмигивать, на это будет время потом.
Палант пробормотал:
— Спасибо за великую честь, но… лядей не разберут, пока мы там будем стоять?
Растер мощно рыкнул с укором:
— Палант, как не стыдно, у тебя же в лапе будет держава!.. Ну, хочешь, дам меч подержать?.. Нет, подержать не дам, но посмотреть дам!
С грохотом, словно по коридору пронесся подкованный конь, вбежал Хрурт.
— Ваше высочество! — прокричал он, отсапываясь. — Тьфу, сэр Ричард! Я подумал, вдруг вам интересно…
— Что? — спросил я, раздраженный долгими предисловиями. — Говори сразу!..
— Отец Дитрих прибыл!
Я охнул и, вытолкав свежеиспеченных обербургграфа и ландхофмейстера в коридор, — все, свободны, — оставив и эльфийку без прикрытия, выбежал наружу и промчался по всем лестницам к выходу.
Во дворе две повозки, из одной уже вышли священники и суетятся возле второй. Оттуда выбрался, кряхтя и щупая поясницу, отец Дитрих.
Его подхватили под руки, повели к дворцу, но я набежал навстречу со счастливым воплем:
— Отец Дитрих!..
Он остановился, я бережно взял его за пальцы и смиренно поцеловал.
— Сын мой, — сказал он со вздохом, — что ты творишь? Мне пришлось все оставить в спешке…
Я спросил встревоженно:
— Что-то случилось?
Он прервал:
— Ты знаешь, что случилось. Пойдем к тебе, поговорим. Думаю, ты уже прибрал к рукам и этот дворец?
Я ответил смиренно:
— Хорошо, передам под церковь.
Он вздохнул.
— Такой вертеп? Даже тебе в нем опасно для твоей неокрепшей души. Или наивно считаешь, что тебе уже все по плечу?
