- Понятное дело!
- Ну, мужик стёкла поубирал с земли, забрал хлеб и сало, отошёл метров на 50, сел в удобном месте и стал с едой расправляться. Мимо проходил горный мастер который не любил когда подчинённые не работают.
- Кончай пузо набивать, пошли покажешь, что ты по наряду сделал.
Мужик безропотно сворачивает остатки «тормозка».
- Пошли! – говорит, а про себя думает: - Как же отомстить гаду?
Не такой он человек, чтобы его можно было так просто оторвать от еды. Пошёл он впереди мастера. Подошёл к месту недавней трагедии, и, указывая на кучку икры, говорит:
- Ну ты глянь, что за люди! – осуждающе покачал головой. - Это ж надо - насрать прямо посреди заезда!
Нагнулся, мазнул пальцем по икре, отправил в рот и добавил:
- Гавно ещё свежее...
Мастер облевал всё вокруг в радиусе 20 метров, спешно выехал «нагора» и в эту смену никому уже не мешал ни работать, ни отдыхать.
- Вот клоун!
Семён хохотал так, что едва не свалился на землю.
- Подожди Пантелеевич! – остановил он изнемогающего от смеха Григория. - На следующий день заходит этот мужик в нарядную. Мастер, увидев его, судорожно дёрнулся, позеленел, и, зажимая рукой рот, выдавил:
- Уйди, уйди отсюда, чтоб я тебя не видел!
- Ещё и от работы откосил!
- Молоток, что тут скажешь…
За весёлой беседой Григорий и Семён не заметили, как дошли до захламлённого шахтного двора. Густую тишину украинской ночи нарушали негромкие разговоры подходящих горняков, да поскрипывание бесконечных канатов копра. Перед спуском под землю, словно перед боем, где-то в глубине души у каждого человека зреет смутное сомнение.
- Выйду ли я обратно на поверхность? Увижу ли опять красно солнышко?
Нет ответов на извечные шахтёрские вопросы, поэтому смиренны разговоры спускавшихся в забой горняков. Никому не дано видеть будущее, которое уверенно и властно пишет собственную историю, с неизвестным никому финалом…
В тот день Ефиму Точилину подозрительно не хотелось идти на работу, впервые за пару десятков лет. Сызмальства шахта для него являлась не только средством добывания пропитания, но и вторым домом.
- Считай полжизни здесь проходит. - Он любил спускаться в лаву, рубить неподатливый уголёк.
После смены с удовольствием общался с товарищами и с радостью возвращался домой, к жене и красавице дочке. Вся его жизнь подчинялась жёсткому распорядку, через двое суток в забой, потом мужские заботы по-хозяйству.
- Пора мать, завязывать с шахтой. - Признался он своей жене Зинаиде Степановне, перед выходом из дома. - Как думаешь, проживём?
