Вот такой выходил парадокс. Для доказательства своих розовых концепций затухания классовой борьбы, мы стали ее разжигать. Это было бы смешно, если бы не было горько, если бы не оборачивалось спровоцированными нами человеческими трагедиями. Мы вредили социализму – тому самому социализму, за который сами же прошли царские тюрьмы и ссылки.
- Как же глупо и нелепо! – воскликнул гость, опять обхватив голову руками. – А ведь как все хорошо начиналось – в далеком Октябре, когда мы все были вместе! Да и если не обращать внимания на наши право-троцкистские деяния, то можно сказать, как замечательно сейчас все идет! Я говорю это не ради красного словца. Когда я работал редактором газеты, в мои руки текла огромная информация о повсеместных достижениях, о больших и малых делах, о массовых сдвигах. Через живые письма, которые приходили в газету отовсюду, я собственными глазами видел, как ликует народ. Я действительно держал руку на пульсе и видел, как поднимается, как преобразуется на глазах гигантская страна. А какие замечательные стихи сочиняют наши поэты – и маститые, и никому не известные! Большим потоком шли в редакцию многочисленные оды! А какие замечательные фильмы снимают наши режиссеры! Одна только "Путевка в жизнь" стоит всех толстовских романов. Вся страна получила Путевку в Жизнь! Ну почему бы мне не загореться этим эпохальным процессом, почему я думал только о своем неудовлетворенном тщеславии? И вот теперь, когда вся страна радуется новой жизни, ликует, я сижу здесь – изгой… и враг народа!... Враг всех тех, кто писал мне, кто читал мои публикации, кого я сам вооружил своей "Азбукой коммунизма" в пропагандистских целях…
Сегодня утром меня расстреляют. Мой жизненный путь заканчивается! Чем?! Во имя чего я ухожу в мир иной?!... Если бы в двадцатых годах я погиб-таки от эсеровской бомбы, это была бы гибель за революцию. А сейчас за что я получу пулю? До сих пор в голове не укладывается такой финал.
- Скажи мне что-нибудь, - вдруг обратился он ко мне, не отрывая от пола свой остекленевший взгляд, - Человек…
***
Из стенограммы.
Последнее слово Бухарина (продолжение).Мне кажется, что когда по поводу процессов, проходящих в СССР, среди части западно-европейской и американской интеллигенции начинаются различные сомнения и шатания, то они, в первую очередь, происходят из-за того, что эта публика не понимает того коренного отличия, что в нашей стране противник, враг, в то же самое время имеет это раздвоенное, двойственное сознание. И мне кажется, что это нужно в первую очередь понять.
