В один из таких вечеров они сидели внизу на веранде. Солнце почти село, и Джек зажег свечу. На столике стояли стаканы с джином и тоником, в которых плавали дольки лимона с лимонного дерева, растущего в саду.
— Вот это да! — Мэгги оторвалась от книги. — Guettarda Speciosa, вон тот кустарник, используется в Индии для изготовления домашних духов. Ты оставляешь на ночь на кустарнике кусок муслина, за ночь выпадает роса. Она растворяет ароматические вещества, содержащиеся в цветках и стеблях кустарника, и увлажняет ткань. Утром ты берешь мокрую ткань, выжимаешь ее, и пожалуйста — ты обладатель флакончика духов!
Джеку это было известно. Гораздо больший интерес для него сейчас представляла сидящая напротив девушка. В неярком свете свечи ее глаза были похожи на изумруды и таинственно мерцали. Гладкая атласная кожа отливала золотом, словно кто-то нанес на нее золотую пыльцу. Она была прекрасна...
— Готов спорить, что знаю твой следующий вопрос. Опережая его, скажу, что муслина у меня нет.
— Как ты догадался? — смеясь, спросила Мэгги.
— Ты любишь все экзотическое и экстравагантное. Чем больше экзотики и экстравагантности, тем больше ты получаешь от этого удовольствия. — Джек перегнулся через перила, сорвал еще не распустившийся бутон и преподнес его девушке. — За отсутствием муслина ты можешь вплести цветок в волосы и насладиться его ароматом.
— Спасибо. — Она укрепила его в волосах. — Вообще-то индийские женщины так и поступают.
Джек улыбнулся. Чуть снисходительно.
Мэгги нахмурилась.
— Ты ведь читал эту книгу? — подозрительно спросила она.
— Читал, — покаялся Джек. — Просто забыл сказать тебе об этом, потому что мои мысли были заняты совсем другим. Ты очень красива...
Мэгги взглянула на него. Загорелый, сильный, поджарый — на нем не было ничего, кроме шорт, — он расслабленно сидел в кресле и, полуприкрыв веки, лениво разглядывал ее.
Один только взгляд этого мужчины — и ее сердце забилось быстрее, огонь побежал по жилам. Мэгги вспыхнула от желания, как вспыхивает хворост от поднесенной спички, а ведь Джек даже не касался ее!
Все эти пять дней своими ласками он доводил ее до последней черты, но неизменно отступал, словно чувствуя, что она еще не готова к физической близости. И Мэгги испытывала к нему благодарность за это, но сейчас ею овладела досада, она ощутила самый настоящий чувственный голод.
— Ты уже знаешь, что я бываю импульсивна, — охрипшим вдруг голосом сказала она. — Но не сейчас. Я полностью отдаю себе отчет и никогда ни в чем не обвиню тебя.
