Просто так, с улицы, не зайдешь и на египетские фаллосы не посмотришь.
– Энни хочет сказать, – с умоляющим жестом перебивает Фрэнки, – что легкая испорченность тебе бы не повредила. Вовсе не обязательно все делать по правилам, Джулия. Надо научиться получать от жизни кайф.
Тоже мне новость. Я всю жизнь иду проторенной, чистенькой дорожкой. Моей матери никогда не приходилось на Хэллоуин заставлять меня надевать пальто поверх маскарадного костюма – я сама на этом настаивала. Я никогда не каталась на американских горках, не играла в “семь минут в раю”, не лезла смотреть подарки до Рождества и по-честному вернулась домой сразу после выпускного бала. Я дежурила на переменах, переводила малышей через дорогу и была названа “самой разумной” в выпускном альбоме – кажется, этот титул придумали специально для меня. В колледже, пока мои соседки скручивали и пускали по кругу косячки, я пробавлялась диетической содовой, готовилась к экзаменам и затыкала уши, спасаясь от вопящей музыки и глупой болтовни. Но теперь, при всей своей праведности, я готова признать, что в моих подругах есть нечто, чего мне не хватает, – игривая беззаботность, которую, подозреваю, мужчины находят сексуальной. Полагаю, именно это качество привлекло моего мужа к Сюзи Марголис, но сейчас мне лучше об этом не думать.
Моя мать умеет получать от жизни кайф. Она работала барменшей и в открытую пила на работе, развелась с моим отцом до моего рождения, приводила любовников в нашу крохотную квартирку и регулярно выписывала чеки на суммы, существенно превышавшие остаток на счете. Долгие годы я считала, что поговорку “Правила существуют, чтобы их нарушать” придумала моя мать. Трина Макэлви учила меня проходить в кинотеатр без билета, красть у соседей газеты и переклеивать ценники на солнечных очках. Она проделывала все это очень уверенно, словно считая, что попирать американские законы – ее неотъемлемое, Богом данное право. Она чуть ли не заставляла меня подделывать ее подпись на школьных бумагах. (“А что? Ты же знаешь, я бы все равно подписала”.) Намухлевав с чеком, Трина всегда делала невинные глаза – мол, ни черта не смыслю в банковских делах.
В конце концов ее обвинили в финансовых махинациях. Полиция явилась за ней на праздник мороженого для девочек-скаутов. Двое мужчин в форме подошли к столу и сообщили, что намерены арестовать ее, но мама, не поднимая головы, упрямо продолжала разливать лимонад по бумажным стаканчикам.
