Раздаются первые аккорды ледзеппелиновского “Черного пса” – играют, кстати, вполне прилично. Там нет партии саксофона, но Майкл все равно присоединяется.
– Скажу тебе одну вещь. – Стейси наклоняется и буквально вопит мне в ухо, перекрикивая музыку: – Эта группа для Барри – лучше не придумаешь! – Она достает из большой лоскутной сумки клубок шерсти и длинные вязальные спицы. – Он стал совсем как подросток. Причем не только на сцене. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я. Похлеще всякой виагры.
Я стараюсь не допустить в сознание образ Стейси и Безбашенного Барри в постели, но уже поздно. Музыка стихает. Перерыв. Все мужья подходят к своим женам, за исключением Майкла, который остается на сцене и возится с усилителями. Он улыбается мне, и я с энтузиазмом поднимаю вверх оба больших пальца. По-честному, его саксофон хрипел, как тринадцатилетний мальчишка, у которого ломается голос, но я сочла, что как жена и лучший друг обязана поддержать Майкла.
– Барри, ты весь вспотел, – говорит Стейси. – Дать воды?
– Я не Барри, – шепчет Барри. Под мышками его серой футболки темнеют круги. – Я – Безбашенный Барри. Я же говорил.
– Конечно. Извини. Безбашенный Барри, – с терпеливой улыбкой отвечает Стейси. – Воду будешь?
– Отличная серьга, Безбашенный, – говорю я, дотрагиваясь до собственной мочки. – Круто.
– Магнитная, – шепчет Стейси. – Барри умер бы, если б кто-то попытался проткнуть ему ухо иголкой.
Барри обжигает ее гневным взглядом:
– Тебе обязательно этим здесь заниматься?
– Чем?
– “Чем, чем”. – Барри оглядывается по сторонам. – Вязанием. – Он понижает голос: – Это неуместно.
Стейси снисходительно улыбается, машет на него рукой и продолжает считать петли.
– Это здорово повышает самооценку, – сообщает она мне чуть позже, когда наши мужья вновь собираются на сцене. – Ты только посмотри. У них даже фанатки есть.
Она ухмыляется и выразительно показывает куда-то одним глазом. Я смотрю и вижу старую хиппушку, которая, шаркая, танцует босиком у самой сцены на грязном полу. На ней черный топ и лоскутная юбка с воланами, в руке – бутылка пива. Когда песня заканчивается, она хлопает в ладоши, обливается пивом и восклицает: “Ах ты, ё”.
Майкл смотрит на нее, потом на меня, кривит рот и улыбается, зная, что я его понимаю.
Посреди завываний “Прокатись со мной” [7] мне на плечо ложится чья-то рука.
– Найдется местечко?
– Энни! Ты здесь откуда?
– Решила оказать тебе моральную поддержку. Энни берет себе табурет, знакомится со Стейси и заказывает пиво. На ней темно-синяя джинсовая куртка, белая майка, расклешенные джинсы и ковбойские сапоги. Она смотрит на сцену и улыбается.
