Весь следующий год я старалась получить свое сполна. Баланс сил сместился в мою сторону, и я намеревалась воспользоваться этим по максимуму. Пока мой муж трудился, дабы вновь завоевать мое уважение, я тратила деньги, заказывая по каталогам новое постельное белье, туфли, дубленки, домашний кинотеатр, новую мебель в гостиную. Я считала, что вправе вдруг уходить в себя, ни на что не реагировать, ничего не затевать самой. Я подолгу предавалась мазохистским размышлениям, придумывая то, о чем Майкл отказывался рассказать: движения мягкого тела Сюзи, его руки на ее бедрах, лихорадочное совокупление и последующие объятия.
Но в один прекрасный день, когда мы завтракали в кафешке “У Денни” и Майкл намазывал маслом блинчик, а дети гонялись друг за другом вокруг стола, я внезапно поняла, что никогда не брошу своего мужа. У нас трое детей, я не собираюсь становиться матерью-одиночкой и вообще люблю его всем сердцем несмотря ни на что. Что-то внутри меня щелкнуло и встало в прежнее положение. С жизнью, являвшейся реакцией на измену, было покончено. Мой муж – хороший человек. И пора все забыть.
Сейчас я понимаю, что лишь затолкнула неприятный эпизод глубоко в подсознание, в ту область мозга, которая страстно хотела все забыть, а может, не умела помнить. В тот год отрицание, этот защитный психологический механизм, помогло мне выжить, и не только потому, что вернуло любовь к мужу. Отрицание давало мне силы выпихивать себя по утрам из постели, кормить детей, работать. Оно было моим союзником и компаньоном, самым верным защитником от жалости к себе. Я радостно делила с ним жизнь вплоть до вечера в пляжном доме Фрэнки, когда поклялась стать смелее, научиться получать от жизни кайф.
В голове вдруг всплывает еще одно воспоминание. Середина июля, за неделю до того, как Дэвиду поставили диагноз. Марголисы были у нас на барбекю. А когда ушли, я не слишком по-доброму изрекла, что с удовольствием помогла бы Сюзи сменить имидж.
– Согласись, она настоящая мисс Антигламур.
Майкл пожал плечами. Подобное определение ничего для него не значит, но суть он уловил.
– Думаю, этим Сюзи и хороша. Она, конечно, не фотомодель, но у нее есть вкус к жизни.
Воскресенье, 6.49 утра. Сначала мне кажется, что где-то жалобно воет забившийся пылесос, но потом выясняется, что это Майкл решил поиграть на своем старом саксофоне. Выволок из чуланчика на втором этаже, где тот мирно прозябал последние тринадцать лет вместе с моим велотренажером и настольным хоккеем, который мы купили, рассчитывая вместе играть и веселиться. (Кстати, ничего не вышло. В играх у нас совместимость так себе: Майкл страшно азартен, а я чересчур обидчива.) После трех очередных завываний я вытаскиваю себя из постели. В гостиной темно; у ног Майкла – раскрытый футляр от саксофона, как будто он решил немного подзаработать.
