Я тоже в некотором роде изгой. В отличие от других дам с нашей улицы, которые в свободное время помогают в школьной библиотеке и заседают в родительском комитете, я сижу на зарплате. Я замдиректора Института Бентли.
Скажу со всей откровенностью: я люблю свою работу. По большей части. Я – сотрудник самого престижного учреждения, занимающегося исследованиями человеческой сексуальности, и неизменно вызываю живейший интерес в гостях. Мой офис – в двенадцати минутах от дома; когда дети выходят из школьного автобуса, я всегда их встречаю. Если они болеют или школа закрыта из-за снегопада, я могу работать дома. У меня приятные, нетребовательные сослуживцы. Моя работа была бы идеальной – если бы не начальница.
– Тебе у нас САМОЕ место, – воркующим голоском объявляет Лесли Кин через пятнадцать минут после начала собеседования.
Ее кабинет – нечто феерическое: настоящие Аппалачи из бумаг и папок, полупустых кофейных чашек, пепельниц, заваленных окурками со следами губной помады, треснувших горшков с филодендронами на разных стадиях умирания. На письменном столе – бутылочка безацетоновой жидкости для снятия лака, еще пепельницы, пачка глянцевых фотографий самой Лесли Кин, контракт с популярной нью-йоркской радиостанцией и две недопитые банки диетической колы.
Но, при столь отчаянном беспорядке вокруг, хозяйка кабинета – воплощение женственности в несгибаемой и блестящей, как шеллачная смола, оболочке, и готова в любую минуту предстать перед камерой. Кремово-фиолетовый двубортный костюм сидит на ней безупречно, фиолетовые туфли с ремешком на плоской подошве, похоже, красили на заказ, волосы – переливчатый шлем прядей цвета шампанского, платины, золотистого меда. Макияж матовый, по моде. Квадратные, длинные, идеально подпиленные ногти вряд ли позволяют ей набирать текст и вообще что-либо делать. Судя по безупречному состоянию кутикул, ими только вчера занимались вьетнамские маникюрши из северной части города.
Лесли смотрит мне в глаза, подавшись вперед в кресле, и умоляюще складывает руки:
– Джулия, ЗАКЛИНАЮ, скажи, что согласна у меня работать. Ты подходишь мне КАК НИКТО.
Секретарша просовывает в дверь голову, похожую на яйцо, сообщает, что они заказывают пиццу, и спрашивает Лесли, будет ли она что-нибудь.
– Ты же ЗНАЕШЬ, Лорена, я не ем всякую дрянь. Господи боже. – Лесли, повернувшись ко мне, закатывает глаза так, словно мы уже одна команда – руководящая. – Хорошая женщина, но бестолковая. Дерево. Я уже дала объявление, ищу ей замену. У тебя никого нет на примете?
