– Я видел вас смотрела девушки у лифта. Темнота кушала свет.
Я кивнула, показывая, что поняла, и сморщенная обезьянья мордочка осветилась радостью. Впервые после смерти Жилярди мне было легко в обществе другого.
Старый джентльмен поведал мне, что в детстве дед рассказывал ему множество сказок о духах стихий, которые правили островами когда-то давно, еще до первого императора. Старый мудрец твердо верил, что эти духи вернутся еще при жизни его внука, и учил Хокусаи узнавать их черты. И теперь, кажется, предсказание деда сбывается.
Меня смутило гостеприимство старика и откровенность, по отношению к иностранцу, как я знала, необычная. У меня не хватило духу сказать ему, что он пьет чай с монстром. Хокусаи переделал серебряный кинжал, который подарил мне Жилярди, и превратил его в красивый пружинный нож. Драконий глаз, сделанный из рубина, был спусковой кнопкой. От платы Хокусаи отказался, утверждая, что делает это из чувства долга перед духом деда.
Пробыв месяц в Японии, я уехала в Гонконг. Хокусаи я больше не видела и о нем не слышала.
То, что произошло в Гонконге, должно было когда-нибудь случиться. Мне и так многие годы удавалось уходить от неизбежного. Гонконг – настолько чужое место для уроженцев Запада, даже для нелюдей, что там легко забыть о прошлом и будущем. В Гонконге есть только настоящее, и оно лишено времени.
Как-то я оказалась на большом базаре под открытым небом – если слова «под открытым небом» можно отнести к улице, забитой навесами рыботорговцев. Шум был ужасающий. Сотни и тысячи голосов вопили, заманивали и спорили на стольких же диалектах. Уличные сироты неопределимого пола и возраста лезли мне в глаза пачками, визжа: «Янки! Дешево! Купи!» Я после неудачи в Токио стала сканировать не всех подряд, а случайно выбирая из толпы. Тут-то я его и увидела.
Это был пожилой буддийский монах в шафрановом облачении, и над гладко выбритым лбом виднелся красный мазок. Он ковылял, опираясь на суковатую палку, но кто умеет видеть, тот не мог не заметить его силы. Монах остановился и поглядел в мою сторону. Безмятежные и округлые черты лица вдруг сменились лисьей мордой. Я попыталась пойти за ним, но дорогу мне перегородила группа местных теток, спорящих о цене на змею. Когда я добралась туда, где видела его последний раз, его уже не было.
– Вы кого искать?
Это спросил длинноволосый потрепанный китаец лет под тридцать. Он стоял, прислонившись к ближайшей двери, сложив руки на груди. Одет он был в сильно заплатанные американские джинсы и футболку с надписью «БРЮС ЛИ ЖИВ».
