Моя жизнь крутилась вокруг Джо. Я подавала ему еду, убирала у него в квартире. Я отдавала ему деньги. У меня была в жизни функция, имя, и владелец. Я была счастлива. И не была счастлива лишь тогда, когда Джо меня бил.
Сутенеры – народ нервный. Они живут в страхе, что их талоны на еду уйдут от них к кому-нибудь покрупнее и получше. И Джо очень нервничал. Последнюю девушку он потерял, она ушла к конкуренту, и это было очень для него чувствительно. Вот почему он ходил с тростью. Такая, с бронзовой рукояткой и наконечником в форме орлиного когтя. Если ходить по улицам с крикетной битой, бобби это могут не одобрить, а трость... вполне джентльменский вид. Все дело в стиле.
Всякий раз, как Джо напивался, он пускал в ход кулаки. Бить женщин он умел здорово. Он знал, как излупить шлюху до бессознательного состояния, и при этом не испортить лица и не вывести из строя. И он знал, как сделать так, чтобы я лежала перед ним на полу, из носу хлестало как из пожарного крана, а я просила бы у него прощения. И просила от всей души.
Джо был моя жизнь, моя любовь, моя вселенная. Без него – где я была бы? И кем?
Так продолжалось примерно год. Джо то осыпал меня подарками, то лупил так, что дышать становилось трудно. Но я всегда быстро поправлялась, и к врачам обращаться не приходилось. Единственный раз у меня были серьезные проблемы со здоровьем, когда возникла анемия. Я сильно побледнела, глаза не переносили прямого солнечного света, так что пришлось носить темные очки.
Когда я совсем лишилась аппетита, Джо потащил меня к старому лепиле, который «подлечивал» почти всех девушек, работающих в нашей округе. Джо страшился, что потеряет меня из-за болезни или беременности. На улице у меня дела шли успешно, я привлекала редкую рыбу, ищущую острых ощущений. За которые можно и содрать побольше.
Старый шарлатан прописал молоко и бычью кровь, чтобы «укрепить мою конституцию». И это помогло. На время.
Иногда Джо пытался меня разговорить насчет моего прошлого. Он развивал мысль, что я – дочь богатого человека, и сомневался в глубине моей амнезии. Его попытки заставить меня вспомнить никогда не приводили к успеху. Мне вполне хватало того, что Джо – моя семья. Почему-то я никогда не говорила ему о больнице и о рядах кроватей со спящими. Может быть, боялась, что он попытается меня туда вернуть.
Мне было два года, когда это случилось. Джо снова напился. Он вбил себе в голову, что я пытаюсь обмануть его с выручкой и собираюсь от него уйти. Он просто сошел с ума, я его никогда таким злым не видела. В тот вечер он не стал пускать в ход кулаки, а набросился на меня с тростью.
