– Ну да… – Нина Васильевна слегка растерялась.
– И мне важно понять, в какой момент вы начали реально осознавать, что в вашей жизни что-то произошло.
– У меня был дикий шок, – тут же отвечает она.
Я слушаю Нину Васильевну и думаю: сильная, энергичная женщина, но когда в ее жизни случилась трагедия, она отказывалась взглянуть правде в лицо. Испугалась. Голову в песок, и будь что будет. Ничего не вижу, ничего не слышу. До свидания. До скорых встреч…
Она внушала себе: «Ну ладно… Ну поживет один… Ну кому он такой нужен… Ну что с него взять… Вернется, никуда не денется». Она всю дорогу надевала себе на глаза шоры и при этом все знала, все понимала, но делала вид, что не в курсе.
– Может, и знала, но я советовалась с массой врачей, психиатров, – с жаром оправдывается Нина Васильевна. – И мне многие объясняли, что у него такой настрой после тяжелой болезни, что он хочет просто пожить для себя. Он так мне и говорил, что хочет праздника в жизни! Может, говорит, ему жить год остался! И я из этих соображений думала – дать ему пожить так, как он хочет. И потом – что же мне его, за ноги надо было держать?
– Я говорю не про то, как мужа вернуть, Нина Васильевна! – почти обреченно протестую я. – А как нам душевное состояние сохранить ваше! Понимаете?.. Он год назад ушел, а вы все в том же ажиотаже находитесь. Только краски меняются, а суть все та же – нервы, нервы, нервы. Вы же как вулкан!
– Да, – деловито соглашается Нина Васильевна. – Меня прямо всю… колотит!
– И нам же надо это убрать, так?
– Так, – Нина Васильевна подается чуть вперед и принимает заинтересованный вид. – Убрать. Надо убрать. Меня же колотит!
Я перевожу дыхание и произношу спокойно, размеренно, чуть не по буквам:
– И я говорю сейчас о том, что, когда вы столкнулись с таким поведением мужа, когда стали понимать, что что-то не ладится, вы повели себя странно. Ваш муж предложил вам некую концепцию – мол, я болен, мне нужна свобода. И что вы сделали?
– Что? – удивляется Нина Васильевна, как будто бы речь идет не о ней.
– Вы ее приняли, – я развожу руками. – Приняли, потому что эта концепция была для вас удобна!
– Да, это вы правы, – соглашается Нина Васильевна и кивает головой. – Приняла.
Я делаю небольшую паузу и внимательно смотрю на Нину Васильевну. Вообще говоря, странная ситуация… Моя задача как психотерапевта – помочь ей свести к минимуму душевные терзания, помочь ей выйти из той очевидно непростой ситуации, в которой она оказалась. Но при этом сама Нина Васильевна словно с луны свалилась! Она хорохорится, шутит, отчасти даже паясничает! При этом она понимает, что проблема большая и самой ей с этой проблемой не справиться. Но так что же это за странное поведение? Почему на словах все так просто, а внутри паника, тревога и полная неопределенность?..
